Поход Проклятых Королей (СИ) - Ломтев Валентин

Прошёл месяц. Темный Храмовник, отправленный на север, давно не слышал своего Господина — Ворона. Весь месяц им не везло. Везде, куда они приходили, либо никого не было, либо они попадали в ловушку, где неизменно присутствовал огонь.

Как будто их тень раньше их сообщала об их приходе.

Если в начале похода Проклятые Короли надеялись, что на севере будет собрана огромная армия, то к концу, считалось чудом, чтобы они смогли добраться до ведуньи, которая хранила камень лесного духа. Теперь они шли по земле не как захватчики, а как банда разбойников. Осторожно, стараясь обходить большие города.

Ведунья была жива, хоть и изменила форму — так чувствовали Короли.

Озираясь, отряд прошёл в покинутую деревню. Избушка Карги была близка. И триста мертвецов было более чем достаточно, чтобы взять её в плен. Так думал и Тёмный Храмовник, и в это верили Проклятые Короли.

На главной улице на них вышел медведь. Огромный как скала, он был весь покрыт шрамами, как будто его расписывали ножом по живой плоти.

Мертвецы выставили копья. Медведь слегка помедлил и затем издал оглушающий рык. Деревья закачались, и птицы на десятки верст вокруг покинули свои гнёзда.

Когда медведь сшибся с мертвецами, он стал их просто втаптывать в землю, ломать, перекусывать напополам. Копья, которыми пытались его остановить, просто ломались о его шкуру, или, уходя под неё, оставались там занозами. Но медведь не боялся боли. Жить для него в таком обличье была боль куда более страшная, чем сгнившие копья под шкурой.

Перед ним встал Храмовник. Он попытался пырнуть медведя копьём, но тот просто разломил оружие на двое. Тогда Храмовник отступил, достал меч и сделал выпад.

Лезвие прошло в грудь, под левую лапу и намертво застряло там. Медведь взревел и другой лапой оттолкнул Тёмного Храмовника так, что тот, опрокинув своих солдат, пролетел двадцать локтей.

Простого человека это убило бы. Но Храмовник, поднявшись, тут же прибёг к своему последнему козырю. Пока медведь шёл к нему, попутно раздирая уже и так основательно потрёпанных мертвецов, Тёмный Храмовник шевелил пальцами и просил Проклятых Королей дать ему ещё один шанс.

И шанс ему был дан. Из его пальцев в медведя устремились зелёные змеи, что разрывали плоть изнутри. Глаза медведя потекли кровью, из ушей хлынула гниль, а кожа стала слазить лоскутами.

Медведь встал над Тёмным Храмовником на задние лапы. Заклинание иссякло. Сила Храмовника также подошла к концу. Он не мог провести через себя ещё хоть каплю проклятия на это животное.

Медведь покачнулся. Покачнулся и Тёмный Храмовник.

Затем, со стремительностью молнии, ослепший и оглохший медведь со слезшей шкурой припал на Храмовника. Голова слуги Проклятых Королей хрустнула как переспелый арбуз.

Проклятье, связывавшее Храмовника, ушло. Проклятье, связывавшее Барая, развеялось. От падения такого количества чар, морок, наведённый на души, что поддерживали мертвецов на ногах, также пошатнулся. На мгновение они увидели себя такими, какие они есть. Духи отпрянули в смятении и их тела повалились на землю.

Мертвецы были наконец мертвы. Барай искупил вину. Напрасно ждали тринадцать Храмовников с огромной армией четырнадцатого. Их брат провалил задание.

Когда Олетта, Кольгрима, Роксана и Ганс вернулись в замок, тот изменился: в стойбище не стояли кони, из двора исчезла телега, а по комнатам не были расставлены цветы, клетки птиц пустовали.

Лич находился в своём зале и восседал на троне, как столетия до этого. Вошедшие преклонили колено.

— Я рад, что вы вернулись, — проговорил он своим низким властным голосом. — Как я понимаю, с ведуньей северных племен что-то произошло.

— Она умерла, — доложила Олетта.

— Можно так сказать, — кивнул лич. — Это вы убили её?

— Нет, — снова ответила Олетта. — Она ушла из жизни добровольно.

— Какова судьба камня, что поддерживал её жизнь? — спросил Господин.

— Он у меня.

— Покажи, — приказал лич.

Олетта достала камень и поднесла его Господину. Пока камень находился с Олеттой, он светился ровным зелёным светом, но как только он попал в руки Вечного Господина, он затрепетал.

— Так вот он какой, — лич повертел его в руках. — Кажется он поёт…

Вечный Господин поднёс камень к тому месту, где на голове обычно располагаются уши.

— Вы можете идти, — дал знак лич. — Вы устали с дороги. Я послушаю историю с подробностями завтра утром.

Вечный Господин был очень увлечён камнем и, кажется, рассердился бы, если бы его отвлекли от песни. Когда дверь в главную залу за Олеттой закрывалась, она оглянулась на мгновение и увидела, что Вечному Господину принесли книгу, и, держа в руке камень, тот что-то записывает в фолиант, стоящий перед ним на пюпитре.

При выходе из зала их уже ждала Ашая. Она была одета в обычное платье, но держалась по-прежнему с высокомерием, хоть и выполняла поручение Вечного Господина о том, чтобы посвятить отсутствующих об изменениях во дворце и подготовить пир в честь их возвращения.

— Где все? — задала вопрос Роксана.

— К сожалению, он распустил прислугу замка, — ответила Ашая. Немного подумав добавила с брезгливостью. — Ну, кроме Дайонизоса. Они получили золота, чтоб быть обеспеченными до конца жизни. Вечный Господин сказал, что позволит им вернуться сюда, когда сочтет нужным. Поэтому готовить себе вам придётся самим.

— Где Абдигааш? — спросила Роксана.

— Он тренируется целыми днями — ответила Ашая. — Говорит, что последний раз, когда Господин так поступал, их замок пыталось разрушить соседнее Королевство.

— Кладовые полны? — задала мучивший её вопрос Кольгрима.

— Да, но как я говорила… — начала Ашая.

— Отлично, — прервала её Кольгрима. — Тогда — на кухню! Я давно уже ничего не готовила, если не считать приготовление на углях, и не ела, если не считать то, что на углях приготовлено.

Роксана и Олетта пошли на кухню помогать Кольгриме. Туда же двинулся и Ганс.

— Неа, — остановила его Кольгрима. — Мы позовём тебя. Я не очень люблю проклятую еду.

Ашая осталась одна. Её жутко бесило, что эти люди оказались такими самостоятельными. Ей хотелось, чтоб ей больше заглядывали в рот, и она истосковалась по жизни хозяйки в собственном доме. Она направилась к своей спальне, подошла к двери и уже собиралась её открыть, как чертыхнулась и пошла от комнаты прочь.

Когда Ашая заглянула на кухню, там уже во всю шла работа: Кольгрима разводила огонь в очаге, Роксана разделывала мясо, а Олетта таскала воду. Ашая задержалась в дверном проёме и там же была застигнута взглядом Кольгримы.

— Хочешь помочь? — спросила та.

Ашая не нашлась, что ответить. Уже давно она не предлагала кому-либо помощь. Эта ситуация вызывала у неё ностальгические воспоминания из детства. Ашая последних лет уже стала забывать общения между равными. Уединённая с прислугой на склоне горы, она знала лишь приказы. Свои приказы и приказы тех, кто стоял по каким-то причинам выше её.

— Там есть овощи — порежь их, — не дождалась ответа Кольгрима.

Ашая ещё момент поколебалась и пошла выполнять указание.

Дело спорилось. Кольгрима не наседала ни на кого с советами и своим мнением. Она запекла мясо, в то время как Роксана взяла на себя похлёбку. Порезанные Ашаей овощи поджарили с куском прокопчённого мяса, которое нашла в кладовой Олетта. Всё приготовленное было хуже, чем то, что стряпалось под управлением Марфы. Но всё равно гораздо вкуснее, чем то, что пришлось есть в походе.

Было откупорено вино, и когда всех собрали на кухне, начался пир. Поднимать блюда наверх не стали. Решили, что это бы создало ненужное неудобство.

Прямо там, за огромным дубовым столом, где всё готовилось, сидя на грубо срубленных табуретах, они ели руками и запивали вином из кружек. Наевшись и захмелев, Дайонизос запел, а Абдигааш подхватил. Олетта удивилась, какие у этих двоих чистые и мощные голоса.