Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова

– Бывает, – бросил Карл небрежно и стал осторожно боком выбираться из-за стола.

Я тоже глянул на потолок – по белому его полю с росписью из васильков и маков змеилась черная трещина.

Я вскочил. Так мы стояли трое: я на одном конце стола, Карл и Хищник – на другом.

– Праздник отменяется, какая досада, – фыркнула Сон. – А мы бы могли здесь недурно повеселиться.

– Веселье будет, – предрек Хищник. – Но вас оно мало обрадует.

– Я люблю повеселиться, – отозвалась Сон. – Я не из пугливых.

– Никто не уйдет из замка, пока вы не принесете выкуп, – сказал Хищник. И уточнил: – Кровью.

– Хорошая забава, но участников мало, – заметила Сон и быстрым движением выхватила из-за пояса своего ухажера нож. Клинок оказался обоюдоострым, с широкой дорожкой посередине.

– А давайте убьем лурса, – предложил вдруг Ганс.

Я кинулся к двери – она была рядом, ведь сидел я чуть ли не у входа.

Первым делом – в конюшню. Но она оказалась пуста – Серый исчез, только повсюду был рассыпан овес, будто старый мул бежал в панике, все сшибая на своем пути.

Я рванул назад.

Во дворе все было как прежде. Почти. Теперь я заметил, что тело стража лежит у фонтана. Верно, Хищник притащил его сюда. Страж был уже покрыт какой-то белой хламидой до самого подбородка. На голове его и щеках успели отрасти седые волосы и щетина, да и лицо изменилось: глаза провалились, щеки запали, верхняя губа поднялась, обнажая крупные желтые зубы. А еще в коротких волосах его появился черный венец, сплетенный из нескольких проволочек и украшенный каплей граната.

Я разглядел все это за те мгновения, что огибал тело, следуя к воротам. И замер, будто врос в камни двора. Ворот не было. Передо мной поднималась плотная кладка сросшихся камней, поверх опущена была решетка – сплетенная из змей, драконов и мелькающих меж ними людских тел. Так вот о чем говорил Хищник! Замок нас не выпустит, пока кто-то не умрет.

Оглядываться я не стал – слышал нарастающий грохот сапог и охотничий присвист – свистел, скорее всего, Ганс, но, может быть, и Карл. Арбалетный болт пролетел мимо моей щеки и ударил в стену. Мой арбалет! Я забыл его на кухне.

Я ринулся к ближайшей двери напротив, она подалась, распахнулась со скрипом, с лестницы пахнуло сыростью, тлением, гарью. Еще один болт ударил в косяк в тот миг, когда я захлопывал дверь. Я понесся наверх, выше. Из окна на втором этаже глянул во двор. И, к своему изумлению, увидел, что во дворе идет драка – нелепое толкание, пинки, удары. Дрались трое – Ганс, Карл и тот, третий, имени которого я так и не узнал. Ни Хищника, ни женщин видно не было. Я замер, наблюдая, как катаются эти трое по камням мостовой. Потом один вырвался – это был длинноволосый – и побежал. Бежал он к телу мертвого императора, и за ним на камнях оставался кровавый след. Ясное дело, он хотел завладеть огромным двуручным мечом убитого, но я сомневался, что он сможет его хотя бы поднять.

Наверху, что-то трещало, хрустело, шуршало, сверху сыпались труха и известка. Внезапно рухнуло что-то позади. Я оглянулся – какая-то истлевшая балка, переломившись, легла на каменные ступени. Я не стал досматривать, чем закончится драка во дворе, и ринулся наверх, перепрыгивая через ступени.

Так домчался я до третьего этажа, здесь уже не было перил – они накренившись оторвались от основы и повисли в воздухе, неведомо за что зацепившись. Полотнище кожаной обивки, источая режущий горло запах плесени, отошло от стены и лежало на площадке поникшим парусом, захватив всю ширину прохода к дверям. Дверь справа была приоткрыта, и я, топча гнилую кожу, рванул к ней и ввалился внутрь.

Передо мною была библиотека. Шкафы из темного дуба теснились от пола до потолка, закрывая все стены, лишь одна – с тремя прильнувшими друг к другу окнами – оставалась свободной. Посредине залы раскорячился стол – длинный, узкий, с потрескавшейся столешницей, и на столе этом разложены были книги. На полу валялись какие-то листы – я разглядел нотные знаки. Значит, эта та самая библиотека, память о прежней славе стихопевцев. Здесь могли бы храниться и мои стихи! Я глянул на лежавший на краю стола небольшой увесистый томик. На кожаном переплете с застежками выдавлено было золотом: «Список». Список чего? Всех книг, что здесь хранились? Книга будто поманила меня, просясь в руки. Я схватил этот том, защелкнул бронзовые застежки кожаного переплета, сунул книгу в заплечную сумку. Затем придвинул стол к двери – она открывалась внутрь. Затем я накидал на стол несколько скамей и стульев, потом какие-то фолианты в коже. И лишь когда стол оказался так завален, что стал напоминать перегруженную галеру в гавани Гармы, я остановился и прислушался. Снаружи долетали голоса – два женских и мужской, но я не мог понять, о чем они кричали. Одно окно было приоткрыто, и я выглянул наружу. Огромные деревья, что мы видели, подходя к замку, высились за крепостной стеной. Было странно, что я вообще слышу крики со двора. Потом я сообразил, что голоса звучат не во дворе, а на стене, на круговой галерее. Я распахнул окно шире.

– …Ганс мертв, ну и что? – долетел до меня голос Лайры. – Прохода в стене по-прежнему нет.

– Ганс бесполезен. Надо убить лурса, – отозвалась Элая. – Когда строили вал короля Бруно, в раствор каждой башни добавили королевской крови, чтобы кладка никогда не распадалась. Или ты не знала об этом?

– Это же не замок лурсов, – попыталась настоять на своем Лайра. Наверное, выглядеть невеждой ей очень не хотелось.

– Лурсы строили крепости Домирья, – напомнила Элая. – Смерть у лурсов означает распад. Так что только смерть лурса откроет нам выход.

– Ты привела лурса с собой намеренно? – спросил мужчина, и я узнал голос Хищника.

– Просто попался по дороге. Случай – он большой забавник. – Лайра хихикнула.

– Почему ты не сказала, что со стражем нет нужды драться?

– Парни так перетрусили, я чуть не умерла со смеха, глядя на них… Я не знала, что дикий лурс окажется настолько глуп, что нападет на стража.

– Он хотел тебя впечатлить, – засмеялась Элая. – У него был такой щенячий взгляд.

– Предложи ему пожертвовать собой ради тебя, – посоветовал Хищник. – Он все равно умрет.