Ледяной демон - Мишель Пейвер

Скоро должна была взойти новая луна Белой Куропатки. Ренн смотрела на пересекавшую небосвод широкую полосу звезд. Это были следы снегоступов Первой Воронихи, которые она оставила, после того как украла солнце.

Но Первого Дерева она не видела, и от этого больно покалывало сердце.

Торак крепко обнял ее одной рукой:

– Когда ты совершала обряд… В жизни не видел, чтобы кто-нибудь так пускал стрелы. Ты была прекрасна.

Ренн поежилась:

– Мне было так худо, когда я оставила тебя на снегу. Понимаешь?

– Ренн, никто, кроме тебя, не смог бы так пускать стрелы.

– Какая разница, если…

Ренн осеклась, они думали об одном и том же, но никто не хотел произносить это вслух.

Что, если обряд не сработал?

Фин-Кединн попросил Торака пойти вместе с ним в Мертвые Земли и прихватить с собой сачки и садки из березовой коры.

– Почему нельзя пойти рыбачить в каком-нибудь месте поближе к лагерю? – попытался возразить Торак.

– Потому, – коротко ответил приемный отец.

Пока Торака с Ренн не было в лагере, Гувач, охотник из племени Благородного Оленя, сходил к Вороньей Воде и, вернувшись, сказал Фин-Кединну, что Лес к югу от Щита не сгорел.

Теперь племена разбили стоянки у Черной Воды в Открытом Лесу к западу от Челюстей, и Йакиму было проще довезти Торака, Ренн и Дарка на нартах вниз по реке к новому лагерю.

«Но зачем тащиться назад в Мертвые Земли? – возмущался про себя Торак. – Как будто здесь нельзя порыбачить?»

Шел четвертый день месяца Белой Куропатки, а Первое Дерево так и не появилось. Избранные – так мысленно продолжал называть их Торак – вернули ему амулет с фигуркой волка и браслет-оберег, а еще дали новый топор и нож из зеленого базальта. Правда, для него и топор, и нож все равно были серыми. Он не говорил об этом Ренн, но она наверняка догадывалась.

Означает ли это, что обряд не сработал и Первое Дерево никогда не вернется?

Когда Торак спросил об этом Волка, тот просто ответил, что не слышит Светящееся Дерево. Но спросить, вернется ли оно, Торак не мог, потому что в языке волков не было понятия «будущее».

– Здесь, – сказал Фин-Кединн.

Они стояли на берегу замерзшей реки, место было довольно мрачным. Светало, на скелеты деревьев падал влажный снег. Лапа, пес Фин-Кединна, стоял с повисшим ухом и опущенным хвостом, а его хозяин уже приступил к работе.

Когда ударила Звезда-Молния, обвал отрезал от реки небольшое озеро всего в нескольких шагах выше по течению.

Фин-Кединн встал возле обвала и принялся рубить во льду прорубь. Торак неохотно присоединился. Когда закончили, Фин-Кединн перебрался через обвал к озеру и там тоже начал вырубать прорубь, только побольше.

Торак остался на месте. Он думал о племенах, которые исчезли после удара Звезды-Молнии. Рыси, Кабаны, Выдры… Все эти погибшие деревья и звери…

Он безвольно опустил топор и крикнул:

– Почему это случилось? Почему?

– Не знаю, – ответил, продолжая рубить лед, Фин-Кединн. – Но как тут поможет злоба?

– И это все, что ты можешь сказать?

– Хочешь, чтобы я притворился, будто знаю ответ?

Торак зло сверкнул глазами:

– Так, значит, да? Мы не знаем, почему это случилось, и поэтому просто будем жить дальше?

– Ничего другого нам не остается. – Фин-Кединн оперся рукой на бедро со старой раной и выпрямился. – Когда-то, до удара Звезды-Молнии, это было хорошее озеро. Оно кормило большие косяки подлещиков.

Торак ничего не ответил, стоял и смотрел, как приемный отец набрал в садок воду из озера и поставил на лед. Потом опустил в прорубь сачок и, вытащив несколько бивших хвостом серебристых подлещиков, перекинул в садок. Подлещики были слишком мелкими, чтобы их есть, но через три лета они могут прокормить многих людей. А если останутся в озере без доступа к реке, этого никогда не случится.

Торак мрачно наблюдал за тем, как Фин-Кединн, прихрамывая, спустился с каменного завала и сбросил рыб из садка в прорубь в реке.

Теперь, если подлещикам повезет, они подрастут и станут крупными рыбами.

– А смысл? – крикнул Торак. – В этом озере заперты тысячи подлещиков, и от того, что ты тут делаешь, ничего не изменится.

– Для этой парочки что-то точно изменится, – сказал Фин-Кединн. – Поможешь или так и будешь стоять?

Торак, насупившись, взял сачок.

Подлещики совсем не хотели, чтобы их вылавливали, и вскоре Торак увлекся подледной охотой. В какой-то миг его сачок запутался с сачком Фин-Кединна, и, пока они их распутывали, Торак с удивлением понял, что уже начало смеркаться.

Приемный отец наблюдал за ним, и в его глазах засветились озорные искорки.

Торак не сдержался и криво улыбнулся:

– Думаю, мы спасли несколько сотен.

– Не меньше, – согласился Фин-Кединн.

Торака захлестнула волна любви к приемному отцу – никто из всех, кого он встречал в своей жизни, не был таким мудрым, смелым и добрым.

На обратном пути к Черной Воде Фин-Кединн сказал Тораку, что завтра они свернут лагерь и пойдут на север к Широкой Воде.

Торак внимательно посмотрел на приемного отца:

– То есть уйдем еще глубже в Мертвые Земли? Зачем разбивать лагерь в этих местах?

– Ты не помнишь, – с непроницаемым лицом ответил Фин-Кединн. – Поэтому просто скажу – так надо.

* * *

– Мы не сможем, это невозможно! – чуть ли не кричал Сайэлот.

И люди в толпе одобрительно бурчали себе под нос.

Ренн стояла на берегу вместе с Тораком и Дарком. Она тоже так думала, но молчала, потому что считала своим долгом поддержать дядю.

После долгого тяжелого перехода они разбили лагерь у Широкой Воды. Вот только вместо самой сильной реки в Лесу оказались у горы из камней и поваленных деревьев.

Ренн запоздало припомнила, что говорили разведчики после удара Звезды-Молнии.

«Половина Выгнутой Спины обрушилась, обвал заблокировал Широкую Воду… Если к весне течение реки не восстановится, лосось не сможет подняться с Моря…»

Теперь она поняла, почему Фин-Кединн не выбрал этот путь, когда вел племена на юг от Черной Воды. Не хотел, чтобы люди увидели все это, сначала они должны были набраться сил. Но, судя по лицам людей, они все еще были слабы.

Фин-Кединн, опираясь на посох, поднялся на «гору», Лапа, не отставая, взбежал наверх за хозяином. Там вождь племени Ворона развернулся и обратился к людям из разных племен.

– Мы сможем, – спокойно