В. Эфф - По ту сторону

Мисс Элинора, не отвечая, обдумывала слова Хьюлетта.

— Вы говорите, значит, что в этой штуке Жозеф должен совершить небольшое путешествие? — спросила она.

— Вот именно, небольшое путешествие, — подтвердил профессор.

— Отлично, — объявила Элинора. — Я поеду вместе с ним! Это будет наше свадебное путешествие. Подумайте, профессор: никто еще не совершал свадебного путешествия в межпланетном пространстве. Это будет страшно оригинально!

Хьюлетт, разинув рот и не совсем понимая, в чем дело, молчал.

— Покажите мне кабину, — попросила Элинора. — Мне кажется, я должна сначала осмотреть ее и, если это нужно, исправить все недочеты…

Хьюлетт взял Элинору за руку и повел ее наверх, к навинтованному горлу ракеты.

— Недочетов вы не найдете, — сказал по пути Хьюлетт. — Мною предусмотрены все мелочи, вплоть до усовершенствованного тамбурного вакуум-клозета…

Элинора повела плечами, и влезая следом за Хьюлеттом в ракету, сказала:

— Это как раз интересует меня менее всего остального. А позаботились ли вы о зеркале и о принадлежностях для педикюра?

Хьюлетт не успел ответить. Чье-то тело загородило собой свет, падавший из узкого отверстия ракетного горла, затем тело свалилось вниз, едва не разбив очки профессора. Хьюлетт потерял равновесие и, падая, зацепил рубильник, монтированный на мраморном распределительном щитке.

Раздался звонкий металлический лязг. Крышка, повернувшаяся на шарнирах, закрыла горло ракеты и с мелодичным звоном повернулась несколько раз вокруг своей вертикальной оси.

— Мои очки! — успел крикнуть Хьюлетт. — Где мои очки?

Раздался отдаленный грохот. Это искра высоковольтного разрядника, включенного тем же рубильником, взорвала первую порцию взрывчатого вещества.

Ракета покинула пределы земли…

Жозеф Делакруа вышел из военного департамента и отпустил дожидавшегося его шофера. Погода была неплохая, и ему захотелось пройти пешком. Помахивая тросточкой, он не спеша направился вдоль по Бродуэю, с улыбкой заглядывал под шляпки встречным дамам, вообще чувствовал себя превосходно. О предстоящей ему прогулке по эфиру он даже и не думал и, конечно, не предполагал, что судьба уготовила ему новый сюрприз.

Как всегда, Бродуэй кипел жизнью. Толкаясь и спеша, обгоняли друг друга деловые пешеходы. Делакруа любезно извинялся на все стороны и не ускорял шага. Стопроцентный американец едва ли стал бы терять драгоценное время (ибо известно: время — деньги…), но Делакруа был французом и как истый галл не придавал существенного значения потере времени.

— Время в карман не положишь, — сказал сам себе Жозеф. — Его нужно растрачивать…

Пройдя несколько улиц, Делакруа спустился к туннелю подземки, сел в вагон и через какие-нибудь четверть часа был уже недалеко от лаборатории. Беглый взгляд, брошенный в сторону бетонного здания, отметил нечто необычайное: всегда закрытая дверь была широко распахнута, а окна верхнего этажа разбиты. Поломанные рамы почернели точно после пожара.

«Бог мой! — подумал Делакруа, — старик наверное натворил что-нибудь такое…»

Жозеф прибавил шагу и чуть ли не бегом устремился к двери. Войдя в лабораторию, он остановился в изумлении: доски валялись на полу, леса были разрушены, бетонный колодец, сооруженный под тем местом, где находилась раньше ракета, дал трещину.

Ракеты не было.

Не было также и Хьюлетта.

— Sacre nom d'un chien![2] — пробормотал Жозеф. — Неужели?..

Ему не удалось додумать свою мысль до конца. За его спиной раздались тяжелые торопливые шаги. Жозеф обернулся и увидел перед глазами три блестящих револьверных дула, направленных прямо на него.

За каждым дулом стояло по полисмэну.

— В чем дело? — спросил Делакруа.

— Попался, голубчик! — злорадно сказал полисмэн с золотыми нашивками на рукаве. — Руки вверх и поскорей!

— Прошу прощения, — растерянно залепетал перепуганный ассистент знаменитого профессора. — За кого вы меня принимаете?

Удар кулаком, ловко направленный снизу вверх под челюсть, заставил его прикусить язык.

— Тебе сказано — руки вверх!

Жозефу не осталось ничего сделать другого. Он стоял с поднятыми вверх руками, пока один из полисмэнов очень тщательно обыскивал его карманы.

— Оружие есть? — спросил старший полисмэн.

Делакруа отрицательно покачал головой.

— Ничего особенного не найдено, сержант, — заявил полисмэн, производивший обыск.

Он положил на стол все, что было им найдено в карманах Жозефа: носовой платок с инициалами J. D., часы, ключ от патентованного замка, автоматическое перо, черновик неоконченного письма к Элиноре и схематический чертеж калориметрической бомбы, над усовершенствованием которой собирался работать Делакруа.

Полисмен стал разглядывать чертеж.

— Это что такое?

— Бомба, — пробормотал растерянно Жозеф.

— All right, — сказал полисмэн и после небольшой паузы добавил: — Наденьте ему браслеты…

Приказание было немедленно исполнено. Через полчаса Жозеф Делакруа в полицейском автомобиле был доставлен в ближайшее бюро, где следователь вызвал его на допрос.

— Ваше имя?

— Жозеф Анри Делакруа.

Следователь склонился над бумагой и усмехнулся.

— Вы хотите сказать, что вы не американец.

— Я гражданин Соединенных штатов…

— Но вы не американец по рождению.

— Нет.

— Русский?

— Нет, француз.

— Как давно вы занимаетесь революционной работой?

Жозеф в изумлении разинул рот.

— Чем?

— Выступлением на заводах, подстрекательством рабочих к стачке, организацией противозаконных сообществ…

Жозеф молчал.

— Вы, значит, признаете, что именно это является вашим… постоянным занятием?

— Что вы, — Жозеф замахал руками — никогда в жизни я не интересовался рабочим движением… Я — ученый.

Очки следователя тускло блеснули.

— Не запутывайте вашего положения ложными показаниями. Говорите правду.

— Я ассистент профессора Джемса Хьюлетта, — продолжал твердо Жозеф, — повторяю вам, что я не имею никакого отношения к рабочим организациям.

Следователь ехидно спросил.

— А бомба?

— Какая бомба?

— Та, чертеж которой был отобран у вас полисмэном.

Несмотря на страх, тревогу и беспокойство за свою судьбу, Жозеф от души расхохотался.

— Да ведь это калориметрическая бомба.