Александр Матюхин - Удел Упыря

Гиберт примостился неподалеку за столиком, рядом сидел Упырь. Ильнур сразу узнал его и тогда понял, что все они глубоко ошибались. Город Назарад был всего лишь ловушкой, в которую незадачливые охотники за вампирами угодили, словно мыши в мышеловку. Дом Гиберта, дворец Аиши и купеческий двор Калахи – все это было задумано Упырем, чтобы собрать вместе всех, кого он хотел стереть с лица земли.

Хотя Упырь и не знал, кто они такие на самом деле, но, похоже, догадывался. Если бы не происходящее за спиной Гиберта, то Ильнур не смог бы оторвать взгляда от Упыря. Что ни говори, но женская его ипостась была красива. Даже очень. Узкое, почти прозрачное платье открывало взору отнюдь не скромные прелести. Белые волосы лежали на плечах и спадали на грудь. А глаза… какие прекрасные глаза!

– Что ты лыбишься, дед? – вновь спросил Гиберт, на всякий случай оглядываясь через плечо. Естественно, он там ничего не увидел. – С ума спятил?!

– Не совсем, – ухмыльнулся Ильнур, подавив усмешку, – вспомнилось веселое из прошлого… – И посмотрел на Фииду.

Безголовая женщина сидела на стульчике около кровати, окруженная добрым десятком всевозможных тварей различных окрасов, сжимала голову в руках и была молчалива и недвижима.

– Ну, вспоминай, коли есть желание, – хмыкнул Гиберт, – сейчас только приведем твоего друга, а там и поминки справлять можно…

За окном бухнуло, и на мгновение яркий свет сквозь занавески затмил немногочисленные свечи. Зазвенели стекла, а с потолка посыпалась штукатурка.

– Может, пора? – спросил Гиберт на ломаном русском.

– Рано еще, – ответил Упырь тоже по-русски, – только когда они возьмут центр города, можно приступать.

Ильнур вновь хмыкнул. Видение за спиной немецкого посла становилось все четче, и его уже нельзя было спутать, скажем, с призраком или же неиспользованным заклинанием Это было предзнаменование. Точно.

Время и место сходились. Оставалась цель.

– Скажите, а Дементия вы тоже приведете? – поинтересовался Ильнур.

Алаида, ничего не понимая, ткнула его в бок локтем.

– Всех приведем, – произнес Упырь, – не волнуйся.

Ильнур и не волновался.

Судя по всему, карета остановилась далеко от резиденции немецкого посла, поскольку бежали еще долго. С Юсупа сняли повязку, но он все равно некоторое время не видел ничего. Только потом заметил далеко впереди слабые мерцающие огоньки.

Бежали по узким улочкам Назарада: впереди несколько упырей, уже ничуть не скрывавших своего истинного обличья, в центре – Юсуп, Дементий и тот, кто лежал в гробу, а позади еще несколько крылатых тварей. Юсупа мутило от запаха крови и разложения, он часто спотыкался, но вынужден был бежать.

А еще он вспомнил, где видел этого упыря. Вернее, он слышал его и чуял его запах. Это был тот самый упырь – Ефан его звали, – который чуть не застукал Юсупа в подвале дворца Аиши. Тогда леди Коновалова вовремя увела его прочь. А вот теперь они вновь свиделись.

Где-то вдалеке грохотали пушки и катапульты, кричали люди. Тянуло дымом. Русичи все же решили напасть этой ночью. Упыри вокруг были возбуждены. Они нетерпеливо перекликались по-своему, предвкушая, видимо, скорую расправу над городом. Кто знает, может именно на сегодня Упырем назначен Судный День?

«Ну, хоть его, родного, в истинном-то облике увижу, – думал Юсуп, задыхаясь от бега, – а там, может, что и сделать удастся…»

Они выскочили к резиденции как-то неожиданно. Раз – и вот уже пожилой упырь в мундире турецкого солдата отворяет им ворота, пропуская внутрь. И скалится, рассматривая перепуганного вусмерть Дементия и его, Юсупа.

За воротами уже совсем не так, как было, когда Юсуп приходил сюда в облике сэра Дуллитла. Упыри повсюду. Людей больше нет. Или почти нет. А те, кто есть, уже неживые. Покусанных до смерти упыри побросали прямо на земле, в грязи. Тех, кого хотели оставить, складывали на телеги, укрытые брезентом. Растерзанные тушки кур, петухов и индюшек радостно швыряли по воздуху, ловили и с плотоядным урчанием пожирали. Вокруг творился ад.

Юсуп почувствовал, как к горлу подступает горький комок, нос заложило от резких запахов, и он поспешил задержать дыхание.

А Ефан-упырь уже толкал в спину и кричал:

– Пошевеливайся же, ну, давай быстрей!

Ко дворцу подошли они втроем. Оглянувшись, Юсуп разглядел невдалеке поднимающееся зарево от какого-то горящего здания. У Дементия начала трястись челюсть, и он весь посинел.

– Нечего пялиться, все равно ничего больше не увидите, проходите-ка внутрь! – заорал Ефан и грубо пнул Дементия ногой в колено. Дементий-то боли не почувствовал, но перепугался еще больше.

Они зашли в холл, внутри которого в беспорядке метались опьяненные свободой упыри, и поднялись на второй этаж.

Там их уже ждали.

Юсуп вдруг понял, что его головная боль, комок в горле и противные запахи в носу – это ничто по сравнению с тем, что он испытал, увидев Упыря!

Ведь это и был Упырь! И это была не Аиша.

– Леди…

– Да, это я, – Упырь сидел за столиком, около красноглазого и худого Гиберта и, чуть улыбаясь, созерцал Юсупа переливающимися всеми цветами радуги глазами. В полумраке комнаты эти глаза светились так ярко, что от них впору было ослепнуть…

– … Коновалова, но… – закончил пораженный Юсуп, – как… что происходит вообще?

Только сейчас он заметил, что комната эта – спальня. На краю широкой кровати сидят Ильнур с Алаидой, связанные по рукам и ногам. Фиида – чуть дальше, и голова ее, зажатая между колен, направлена в его сторону. Упыри здесь – не опьяненные кровью, а самые настоящие воины; стоят в стойках, не сводя с пленников глаз. И еще один человек сидит на кровати. Это обычный человек. Он напуган, да так сильно, что его лицо побелело, рот открылся, а глаза выкатились и не моргают. Он смотрит на леди Коновалову.

– Что происходит? – повторил Юсуп. От него не ускользнуло то обстоятельство, что Ильнур чуть заметно улыбается в бороду. Совсем старого повело?!

Ефан подтолкнул обоих пленников к кровати. Они уселись около Алаиды и Ильнура. Старик бодро подмигнул и шепнул одними губами – не бойся, дескать, выкрутимся.

Коновалова поднялась со своего места. Всплыла грациозно, повиснув чуть над полом, касаясь его лишь кончиками белоснежных, без единой капельки крови, пальцев. Подплыла чуть ближе и зависла над ними, разглядывая каждого поочередно. Силуэт ее колыхался в такт огонькам свечей.

– Я знаю тебя, Ильнур, – сказала она наконец, – мои люди говорили о тебе, когда ты был еще на Острове. Я знаю и тебя, Юсуп, ты тоже оттуда… но кто ты такая, женщина?