Марисса Мейер - Лунные хроники. Золушка

Зола расчистила для андроида место среди беспорядка на рабочем столе и поставила свою почтальонскую сумку на пол. Прежде чем запереть чулан, сменила тяжелые рабочие перчатки на менее безобразные хлопковые.

– Если Адри спросит, – сказала она по дороге к лифтам, – наш павильон очень, очень далеко от булочной.

Ико мигнула синим:

– Принято к сведению.

В лифте они были одни. Только когда они вышли на восемнадцатом этаже, здание превратилось в кишащий улей – дети носились друг за другом по коридорам, бездомные и домашние кошки куда-то пробирались вдоль стен, из-за дверей доносился неумолчный гул голосов, звучащих с экранов. Уворачиваясь от детей, по пути к своей квартире Зола настроила интерфейс мозга на восприятие белого шума.

Дверь была широко открыта – Зола помедлила, глянув на номер на двери, прежде чем войти.

Она услышала жесткий голос Адри, несущийся из гостиной:

– Пионе сделайте вырез поглубже. Она похожа на старуху.

Зола заглянула за угол. Адри стояла, опираясь одной рукой о голографическую доску, изображавшую камин, в банном халате с вышитыми хризантемами – он как раз гармонировал с репродукциями за ее спиной, которые там висели, чтобы придать комнате вид под старину. С лицом, напудренным так, что оно, казалось, светится в темноте, и чудовищно ярко накрашенными губами Адри и сама походила на репродукцию. На ней было столько косметики, как будто она собиралась куда-то пойти – но Зола знала, что Адри практически не выходит из дома.

Если она и заметила Золу, то проигнорировала ее появление.

Экран над холодными языками пламени транслировал репортаж с рыночной площади – от булочной остался только каркас духовой печи в куче щебня.

В центре комнаты стояли Перл и Пиона, обмотанные шелком и тюлем. Пиона приподняла свои темные кудри, пока женщина, которую Зола не узнала, возилась с линией выреза ее платья. Пиона увидела Золу через плечо женщины – глаза у нее засверкали, лицо вспыхнуло, она жестом указала на платье – было видно, что она с трудом удерживается, чтобы не взвизгнуть от возбуждения.

Зола отступила назад и улыбнулась. В этом платье – серебряном, с лавандовым отливом, лучше всего заметном в свете пламени, – ее младшая сводная сестра напоминала ангела.

– Перл. – Адри покрутила пальцем, и старшая дочь повернулась на месте, демонстрируя ряд жемчужных пуговиц, сбегающих вдоль спины. Ее платье было под стать платью Пионы – узкий лиф, юбка в оборках – только оно было цвета золотой космической пыли. – Давайте еще немного ушьем в талии.

Незнакомка, колдовавшая с иголкой и ниткой над вырезом Пионы, уставилась на Золу в дверном проеме, но тут же отвернулась. Отступив назад, женщина вытащила изо рта пригоршню острых булавок и склонила голову набок:

– Лиф уже и так очень узкий, – сказала она. – Мы же хотим, чтобы девочка смогла танцевать, не правда ли?

– Мы хотим, чтобы девочка нашла жениха, – сказала Адри.

– Нет, нет. – Швея захихикала, закалывая ткань вокруг талии Перл. Зола могла поклясться, что та изо всех сил втягивает живот; она так старалась, что под тканью платья стал виден край ребер. – Она слишком молода для брака.

– Мне семнадцать, – сказала Перл, окидывая взглядом женщину.

– Семнадцать! Вот видите! Совсем дитя. Самое время пожить в свое удовольствие, так ведь, девочка?

– Она мне слишком дорого обходится для удовольствий, – отозвалась Адри. – И я возлагаю надежды на этот наряд.

– О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, Линь-цзе, в этом платье она будет прекрасна, как утренняя роса. – И, снова зажав булавки во рту, женщина вернулась к вырезу Пионы.

Адри вздернула подбородок и в конце концов признала присутствие Золы в комнате, опустив глаза на ее грязные ботинки и рабочие штаны.

– Ты почему не на рынке?

– Сегодня он рано закрылся, – сказала Зола, бросив на экран исполненный значения взгляд, которого Адри не заметила. Изображая беззаботность, она указала большим пальцем куда-то в сторону зала: – Так что я приведу себя в порядок и буду готова к примерке.

– Еще одно платье, Линь-цзе? Я не взяла с собой ткань для… – Швея запнулась.

– Ты уже сменила магбелт хувера?

Улыбка Золы угасла:

– Нет. Еще нет.

– Что ж, ни одна из нас не отправится на бал раньше, чем хувер будет исправен, не так ли?

Зола подавила раздражение. Они уже дважды говорили об этом на прошлой неделе.

– На магбелт нужны деньги. Восемьсот юнивов как минимум. Если бы доходы от рынка не поступали прямиком на ваш счет, я могла бы уже купить новый.

– И я должна верить, что ты не истратишь их на свои бестолковые игрушки?

Говоря «игрушки», Адри посмотрела на Ико – у нее даже губы искривились, хотя формально Ико принадлежала ей.

– Кроме того, я не могу себе позволить сразу и магбелт и платье, которое ты наденешь всего один раз. Тебе придется самой найти новый магбелт – ну, или платье, в котором ты пойдешь на бал.

Раздражение усилилось. Она могла бы указать Адри, что можно было купить для Пионы и Перл готовые платья вместо того, чтобы шить на заказ, и сэкономить, чтобы остались деньги и на платье для Золы. Она могла бы добавить, что они тоже наденут эти платья лишь однажды. В конце концов, она могла бы сказать, что это она зарабатывает деньги и ей решать, как их лучше потратить. Но во всех этих аргументах не было никакого смысла. По закону Зола принадлежала Адри, как какой-нибудь андроид-домработница, а значит, принадлежали Адри и ее деньги, и ничтожная горстка личного имущества, и даже эта новая стопа, которую она только что купила – и Адри любила ей об этом напоминать.

Так что Зола подавила раздражение прежде, чем Адри заметила признаки крамольных мыслей.

– Может быть, мне удастся на что-нибудь выменять магбелт. Я разузнаю в магазинах.

Адри фыркнула:

– Почему бы нам не продать этого бесполезного андроида?

Ико спряталась за лодыжками Золы.

– За нее никто много не предложит, – сказала Зола. – Никому не нужна такая старая модель.

– Естественно. Естественно, кому она нужна? Может быть, мне придется вас обеих продать… на запчасти. – Адри вернулась к незаконченной кромке рукава Перл. – Мне абсолютно безразлично, как именно ты починишь хувер, просто сделай это до того, как начнется бал, – и подешевле. Мне не нужна груда металлолома, которая занимает драгоценное место на парковке.

Зола засунула руки в карманы.

– Значит, вы говорите, что если я починю хувер и найду платье, я действительно могу поехать на бал в этом году?

От уголков рта Адри пролегли едва заметные складки.

– Будет настоящим чудом, если тебе удастся найти что-то, что скрыло бы твои… ммм… особенности. Но если ты починишь хувер, что ж, думаю, можешь ехать на бал.

Пиона одарила Золу потрясенной, ошарашенной полуулыбкой, а ее старшая сестра обернулась к матери, вытаращив глаза:

– Ты серьезно? Чтобы она? Поехала с нами?

Зола уже уходила, стараясь скрыть свое разочарование от Пионы. Перл не из-за чего было приходить в такую ярость. Зола заметила оранжевый огонек – Адри вовсе не собиралась сдерживать свое обещание.

– Что ж, – сказала она, стараясь выглядеть обрадованной, – тогда мне лучше пойти поискать замену для магбелта.

Адри махнула в сторону Золы рукой – иди, иди! – все ее внимание было снова поглощено платьем Перл. Никто с Золой даже не попрощался.

Зола бросила еще один взгляд на потрясающие платья своих сводных сестер, прежде чем, пятясь, окончательно покинуть комнату. Она едва успела развернуться лицом к коридору, когда Пиона воскликнула:

– Принц Кай!

Замерев на месте, Зола обернулась и посмотрела на экран. Сообщения о чуме сменились прямой трансляцией из зала пресс-конференций во дворце. Принц Кай обращался к толпе журналистов – среди них были и люди, и андроиды.

– Прибавьте звук, – сказала Перл, отталкивая швею.

– …исследования по-прежнему остаются для нас одной из приоритетных задач, – говорил принц Кай, сжав края кафедры. – Команда исследователей полна решимости найти вакцину от болезни, которая уже унесла жизнь одного из моих родителей и грозит унести жизнь второго, точно так же как и жизни десятков тысяч наших граждан. Ситуация стала еще более угрожающей после того, как сегодня произошла вспышка заболевания в черте города. Мы более не можем утверждать, что это болезнь бедняков, удел жителей сельской местности нашей страны. Летумозис угрожает всем нам, и мы отыщем способ остановить ее. Только тогда мы сможем начать перестраивать экономику с тем, чтобы вернуть Восточному Содружеству положение процветающего государства.

Толпа встретила речь принца вялыми хлопками. Исследования чумы велись еще с тех пор, как случилась первая вспышка в маленьком городке Африканского Союза десять с лишним лет тому назад. Похоже, с тех пор ученые не добились особого успеха. Тем временем болезнь одно за другим поражала сотни, казалось бы, никак не связанных друг с другом сообществ по всему миру. Сотни тысяч людей заболевали, мучились, умирали. Даже муж Адри столкнулся с этой болезнью во время путешествия по Европе – того самого путешествия, в котором он согласился стать опекуном одиннадцатилетней девочки-киборга, оставшейся сиротой. Одно из немногих воспоминаний, сохранившихся о нем у Золы, – как его увозят в карантин, а Адри кричит, что он не смеет оставлять ее с «этой штукой».