Ведьмой быть не запретишь... (СИ) - Солнцева Велена

Меня снова разбудил стук в дверь, только какой-то осторожный, но все равно довольно громкий. Застонав скатилась с лавки на которой спала, ибо кровать свою отдала незнакомцу, провозившись с ним полночи и теперь чувствовала себя старым разбитым корытом. Оказавшись на четвереньках, поползла к двери, и уже там заняла приличествующую случаю позу, и не забыла грозно сдвинуть брови, что вместе с лохматой головой должно было создать нужный эффект. Резко отворив многострадальную дверь едва не сшибла гонца нашего князя. Он меня увидел, перекрестился, чем вызвал усмешку. Ведь знаю я этого юнца, сын он тетки Марьи, которую я от болезни неприличной лечила. И вот она каким-то чудом смогла устроить своего отпрыска на службу к князю. Говорят непомерную цену заплатила, так как вместе с сыном и дочка старшая в услужение пошла. А всем известно молодые девчата что в услужение к князю идут, полюбовницами становятся, а потом куда-то пропадают. Хотя у меня есть подозрение что он надоевших девок просто подальше отправляет, но люди любят чтобы помрачнее было, оттого и сочиняют разное.

— Чего приперся?

Парень слегка побледнел, но свиток протянул.

— Князь ожидает сегодня не позже полудня.

Я руки за спину спрятала, воровато выглянула за дверь, посмотрела по сторонам и никого более не увидев, сказала:

— Нету меня дома. Так и передай князю.

Бедный парнишка глаза выпучил и начал в меня тыкать проклятым свитком.

— Как нету? Вот же ты.

Отпрыгнула на шаг, от греха подальше.

— А чего это ты мне тыкаешь?

Парень с решительным видом положил свиток за порог моего дома, печать на нем тут же вспыхнула красным, сигнализируя отправителю о том, что сообщение получено лично в руки.

— Ах ты ж гад.

Догнать я его не успела, шустрый больно оказался, а я ко всему прочему умудрилась в подоле платья запутаться. Так что вслед гонцу неслись только проклятия, и то не особо действенные, все же жалко мальчишку.

Вернувшись не солоно хлебавши, подошла к злосчастному посланию, хотела пнуть как змею, но сдержалась, мало ли, может князь узнает. Подняла и аккуратненько так развернула.

“Василиса, ожидаю Вас на обед, который состоится в тринадцатом часу. Отказ не принимается. Необходимо обсудить последствия ваших действий.”

Я едва не взвыла от досады, но покосившись на спящего гостя сдержалась.

— Кузьмич. — тихо позвала домового.

Взлахмоченный и явно разбуженный домовой вылез из-за печки.

— Чего?

— Возьми рубаху в которой я вчера на реку ходила и сожги ее, да так чтобы и клочка ткани не осталось.

Кажется ничуть не удивленный Кузьмич пошел к выходу, а я его остановила с надеждой спросив:

— Кузьмич, а ты домового князя знаешь?

— Да кто ж Сидора не знает.

Задумчиво покивала головой, и то верно. Как никак первый домовой в деревне, сторожил можно сказать.

— А ты можешь попросить его кое-что у князя забрать незаметно? А я его просьбу насчет кикиморы выполню.

Давно просил меня Сидор подсобить в его отношениях с кикиморой, да только мне все недосуг было. Вот и страдал бедный домовой от любви неразделенной, а может и разделенной. Кикиморы они же повредней ведьм будут и ни за что не признаются, а сами по ночам слезы льют, из-за чего болото зацветает. А как раз наше болотце лесное цветет едва ли не круглый год, всех мошек и комаров к себе созывая, и лягушки оттого там размером едва ли не с мою голову.

— А что выкрасть надобно?

Покосилась на своего Кузьмича, бороденка редкая да куцая, волос на голове чуть. Бедный он бедный, зря он с Любавой пил, и как теперь в таком виде в княжую усадьбу пойдет. Да ладно, сам наворотил, пусть разбиратется.

— Венок из травок сплетенный. Красивенький такой, пышненький.

Домовой сначала кивал головой внимая, а потом так и застыл.

— Ты ж чего это? На реку ходила? Да еще и венок пускала?

Отрицать было нечего, все верно говорит. Вот только…

— Ходила. Да только не я его пустила, а Любава с головы сдернула да в реку бросила. А там князь, и смотрит так, словно прожигает…

Кузьмич сплюнул на пол и испарился. Пошел к Сидору, а я в неизвестности томлюсь. Ноги себе истоптала в ожидании пока вернется. Вернулся домовой хмурый и недовольный.

— Нету твоего венка, Василисушка.

Я прямо ахнула:

— Как же нету?

— А вот так. Спрятал его князь наш, да так что даже Сидор не нашел. Ох, рассказать бы все мамке твоей.

Испуганно икнула. Больше князя нашего я боялась только матушку свою, рука у нее больно тяжелая была.

— Не надо, сама разберусь.

— Да уж разобралась.

В чем-то конечно Кузьмич прав, если все маме рассказать то получу конечно крепко, но она все за нерадивую дочь решит, и домой обратно заберет. А если нет, то придется самой свою свободу отстаивать, главное нужно венок найти, я ж по глупости его по всем правилам сплела, толику своей силы приложила и он теперь словно нить путеводная ко мне приводить будет где бы я ни была.

Занятая своими мыслями, не сразу услышала звук шагов. И только когда рядом кто-то с удивлением выдохнул: “Надо же, ведьма.” Обернулась.

Позади меня стоял ранее болезный, а сейчас вполне бодрый подборыш. Росточку он оказался немалого, я ему как раз по грудь была. Слава Праматери он срам весь догадался простынью прикрыть, но и то что было видно впечатляло как размерами, так и рельефностью. Подняла взгляд выше и невольно окрестила себя крестным знамением, что могло говорить о моем крайнем замешательстве, ибо ни одна уважающая себя ведьма этого не сделает.

— Свят, свят, свят. Изыди.

Незнакомец смотрел на меня холодными белесыми глазами, в которых слишком сильно выделялся красный вертикальный зрачок.

— С каких это пор ведьмы креститься начали?

— С недавних. Когда черти выползать начали.

Он рассмеялся хрипловатым смехом.

— И как зовут тебя, чудо?

Чудом меня еще никто не называл. Чаще нечистью там, или ведьмой проклятой, а тут “чудо”, приятно.

— Василиса.

Болезный подошел ближе.

— Ну здравствуй, Василиса.

В замешательстве пожелала:

— И вам не хворать. — а потом спохватилась, и грудью пошла на него. — А ты кто будешь? Рода ты нечеловеческого, так что делаешь в наших краях дремучих?

Первый страх прошел, и теперь природная вредность начинала верх брать. Незнакомец не отступил как я ожидала, и теперь я имела уникальную возможность любоваться красивым, гладким, накаченным торсом.

— Лисантиил.

— Слышь, Лис. — тут же сократила его имя, от чего незнакомец сощурил свои необычные глаза. — А ты чего это на меня напираешь?

Теперь его глаза значительно расширились, а зрачок подрагивать начал то сужаясь, то расширяясь. Но отступил он первым.

— Ты всегда такая наглая?

Задрав голову вверх наставительно произнесла:

— Наглость главная отличительная черта ведьм. — потом еще раз внимательно оглядев гостя добавила. — А теперь собирайся и на выход, мне некогда с тобой возиться.

У незнакомца глаза значительно округлились. Видно не привык он к подобному обращению. Да только мне и вправду некогда было возиться с ним, в деревню же собираться надо, а солнце уже высоко в небе, полдень не за горами.

— Ну чего уставился? Собирайся говорю, мне уходить скоро.

— Мне надеть нечего.

Получилось у него несколько обиженно. Тяжело вздохнув позвала:

— Кузьмич!!!

Домовой тут же явился с хитроватой улыбочкой на лице.

— Болезному вещи нужно достать, уйти голый не может.

Он понятливо кивнул и уже через миг перед нашим гостем лежали вполне приличные штаны и рубаха. Но чудо, явно заморское, с брезгливостью подняло эти вещи, потом понюхало, не знаю что он там вынюхать хотел, после чего категорично произнес.

— Это я не одену, это ношенное.

Пожала плечами.

— Не хочешь, не надо. Можешь идти в простыне.

А у самой аж зубы от жадности сводит. Все же за сутки потерять две сорочки и простынь добротную — это уже перебор.