Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

Тут в моей повеселевшей голове появилась идея. Только я не спешил делиться ею с друзьями. Подумал, что забракуют. Я и сам бы забраковал, предложи такое кто-нибудь другой.

— А где Яга с Хоттабычем?

— С Хоттабычем. — Логично ответил Серенький. — Скоро подойдут.

— А Васька и Марго?

— Васька с Марго. Тоже попозже будут.

— Ну, пока все не собрались, я пролечусь, на Город посмотрю.

Яна с подозрением посмотрела на меня, но я состроил самую безобиднейшую физиономию, на которую только был способен.

— Одного не пущу.

— Я с ним! — Мгновенно вызвался Карл. — Лучшего гида не найти! Все достопр-римечательности знаю!

Еще чуть-чуть поразмышляв, Яна махнула рукой, мол, делайте, что хотите.

Через пять минут я уже стартовал с шапкой-невидимкой в кармане и Карлом на плече.

— Вовка, мне ср-рочно тр-ребуется твой совет.

— Слушаю тебя, — я отлично понимал, что на самом деле Карлу был нужен не совет, а возможность выбрехаться.

— Дело весьма деликатное. Ты же знаешь, Васька хоть и кот, а все р-равно мне др-руг. И я не знаю, р-рассказывать ли ему одну легенду, чисто случайно ставшую мне известной. Р-речь идет о моем далеком пр-редке и дальних сор-родичах нашего кота.

Давным-давно это было. Объявился злой и вр-редный охотник. Еще хлестче Емели. Взялся он извести весь р-род Васькиных кузенов — степных р-рысей. И этот паскудник почти пр-реуспел. Осталась одна пар-ра на всем белом свете. Подлый убивец неотступно пр-реследовал последних пр-редставителей угасающей ветви семейства кошачьих. Однажды самец вступил со злодеем в нер-равное единобор-рство. Был р-ранен, но ухитр-рился выдр-рать один глаз охотнику. Уж не помню какой, пр-равый или левый. Но это не важно. Суть в том, что в р-решающий момент злыдень был одноглазый. Пр-редставь кар-ртину: р-раненый р-рысь лежит, самка ощетинилась, готовая пр-ринять последнее ср-ражение. И она уже на мушке ар-рбалета. Еще мгновение, и случится непопр-равимое.

И тут в безоблачном небе появляется мой пр-редок. Конечно, пеликану было тр-рудно пр-ромахнуться в Емелю, имея такой объем желудка и соответствующий р-растр-руб. Пер-ред моим сор-родичем стояла более тр-рудная задача, пр-рактически невыполнимая. Но мой гер-роический пр-редок сумел-таки с ней спр-равиться. Учитывая скр-ромные вор-роньи возможности в этом плане, он пр-роделал, можно сказать, ювелир-рную р-работу. Со снайпер-рской точностью он послал свой единственный зар-ряд пр-рямо в глаз охотнику, основательно залепив его. Ар-рбалетный болт ушел в молоко, а р-разъяр-ренная самка, чудом спасенная, в клочья р-разодр-рала своего пр-реследователя. Ты же знаешь, что все бабы стер-рвы, будь они птичками или кошечками.

Таким обр-разом и была спасена популяция степных р-рысей. Вот я и думаю, пер-ресказывать эту быль Ваське или скр-ромно пр-ромолчать?

Задумчиво закончил свой рассказ Карл, ненавязчиво переведя его из случайно услышанной легенды в начале, в неоспоримую быль в конце повествования.

— А ты уверен, что именно так все и было? — Я чувствовал, что в рассказе кроется какой-то подвох, но не мог понять, чего ради, вообще, ворон вспомнил (а, скорей всего только что придумал) эту историю.

— Конечно! Эти р-рыси для увековечения этого события даже именоваться по-др-ругому стали. С тех пор-р они — кар-ракалы… Вот. Иначе, чего р-ради, им так называться?

— А тот героический ворон случайно не мой хороший знакомый?

— Понимаешь, я даже не увер-рен, что Васька повер-рит в подвиг моего далекого пр-редка, а уж что касается меня… Хотя, я больше не имею пр-рава скр-рывать от тебя истину. И какой смысл лукавить, если ты сам обо всем догадался?

— У меня тут еще одна догадочка появилась. Ты случайно с песчаными дюнами или барханами детишек не крестил?

— Совер-ршенно не понял вопр-рос…

— Просто я пустыню одну знаю, Каракумы называется…

— Значит ты мне не повер-рил… А уж Васька и дослушивать до конца не станет. Такова участь всех, кто пытается донести до обывателя истину. Я даже ни гр-раммулечки не обижаюсь. Р-рано или поздно пр-равда востор-ржествует. Тем более по пр-рошествию вр-ремени гр-рань между р-реальным фактом и художественным вымыслом стир-рается. У меня есть ар-ргументы в пользу моей вер-рсии. Наименование степных р-рысей. Что-то я ни р-разу не слышал, чтобы птички назывались р-рысекалами или котокалами… А, как, говор-ришь, пустыня называется?

— Хочешь сварганить еще одну легенду?

— А что? Мои р-ратные подвиги быстр-ро забудутся. Видал, сколько кр-ругом дур-рачков, желающих мечами да палицами р-размахивать? А сказителей — р-раз, два и обчелся. Возьму псевдонимчик из скр-ромных побуждений. Напр-ример-р, Гар-рмонь.

— Все, Карл, кончай болтовню. Подлетаем.

Я обнаружил того, кто мне требовался. Старую знакомую. Опять же, учитывая мое недолговременное пребывание в этом мире. Я ее видел еще вчера, когда пытался собрать армию для борьбы с узурпатором. Но тогда я шарахнулся от нее, как, наверное, Луциберг шарахается от ладана. А теперь разыскал ее сам. Приветливую продавщицу кирпичей. Обезьяну Чи-Чи-Чи.

— Вовка! Но ведь Яна лучше! Хотя, о вкусах не спор-рят.

— Заткнись!

Я приземлился рядом с торговым лотком.

— Не думала, что тебе понравится. Наконец-то, нашелся хоть один ценитель истинных ароматов. Тебе покруче?

Мартышка повернулась к своим веревкам, прикидывая, за какую дернуть.

— Стой!

О, господи. С кем приходится иметь дело. Один решил, что я позарился на обезьяну, которая в свою очередь подумала, что мне пришелся по нраву ее запах. И если Карл просто выделывался, прикалываясь, то торговка кирпичами на полном серьезе вознамерилась меня осчастливить.

— У меня к тебе деловое предложение. Только не дергай.

Чи разочарованно убрала руку от выбранной веревки. Но по ехидной роже было понятно, что если ее не заинтересует мое предложение, то она непременно продемонстрирует свое «искусство».

— Слушаю.

— Скажи, не любит народ твое занятие?

— Ох, не любит! Гоняют бедную обезьянку. Каждый день приходится новое место отыскивать.

— А хочешь оторваться по полной?

— Убьют, — со знанием дела, заявила мартышка.

— Безопасность гарантирую.

— Ой ли?

— Отвечаю.

— Ну, смотри, под твою ответственность.

Чи снова повернулась к веревкам.

— Не здесь!

Во второй раз я еле успел предотвратить непоправимое.

— А где?

— Полетели, там увидишь.

— Кирпичи брать?

— Торговать не придется. Сразу начнешь. Но только строго по моей команде.

— Просто сказка какая-то…

— Ну и где его носит? — Яга была недовольна отсутствием Сантехника.

— Полетел Город посмотреть, — заступилась за Вовку Яна. — И если бы вас самих где-то не носило, он никуда бы и не пропадал.

— Визу Вовку! Он на эсафоте! — Донесся сверху радостный крик разбойника.

Соловушка, как только в обеденном зале отеля собрались мыслимые (Яна) и немыслимые (Хоттабыч и Яга) колдуны и колдуньи, вспомнил о своих обязанностях наблюдающего и, прилепив маскировочный пятак, удалился на балкон.

Все прильнули к окнам. Сантехник на самом деле находился на возвышении. И осуществлял какие-то непонятные манипуляции. Он открыл люк и что-то кому-то доказывал, энергично жестикулируя.

А Карл летел по направлению к отелю.

— Рехнулся. — Прокомментировала Яга странное поведение Вовки. — Даже ворон решил сделать от него крылья. Значит дела совсем плохи.

Издали трудно было разобрать, что происходит на самом деле, и вся компания высыпала на площадь.

Карл приземлился на плечо хозяйки.

— Наших во двор-рце никого нет?

— Да вроде нет.

— Вовка! Давай! — Тут же скомандовал ворон.

Сантехник что-то крикнул вниз и тут же захлопнул крышку люка.

— Пр-редставляешь, я сначала подумал, что он себе кр-ралю какую подыскал, пока ты в застенках томилась. Вот и увязался, пр-роследить за изменщиком. А оказывается, что у него хитр-роумный план выкур-ривания гвар-рдюков в похмельной голове зар-родился. Говор-рит, что так не делали даже какие-то гестаповцы. — Бубнил ворон в ухо Яне, пока они подходили к возвышению.

Сантехник дожидался друзей у подножия эшафота и зачем-то подозрительно обнюхивал шапку-невидимку.

Как только компания объединилась (даже Соловушка оставил свой пост), из-под земли раздалась музыка. Только было не понятно, кто и на чем играет. Сквозь превалирующие звуки духовых инструментов, щедро разбавленных ударными, можно было различить и скрипичные нотки, и аккорды фортепьяно, иногда прорывалась жалобная песня флейты, тут же сменяющаяся величественным органом. Но не мог же Сантехник незаметно доставить в подземелье лабиринта целый оркестр. Да и зачем?

Все с нетерпением смотрели на Вовку. Но он только попросил немного подождать. Даже болтливый ворон не только не раскрыл секрета, но и не соизволил хоть что-то сбрехать по этому поводу. Он хранил таинственное молчание. Только спросил у Сантехника, можно ли ему слетать за скатеркой, мол, под такую музыку она обязана спеть. Но получив отрицательный ответ, успокоился, как ни странно.