Мария Стрелова - Метро 2033: Изоляция

«Если ты меня слышишь, пожалуйста, дойди до Мытищ и уступи в последний раз!» – отчаянно взмолилась женщина, взывая к твари, внутри которой она теперь жила.

Это было похоже на раздвоение личности, на прогрессирующую шизофрению, когда два существа, заключенные в одном теле, не контролировали деятельность друг друга. И только то, что в голове вместе разумного мировосприятия покачивался в такт шагам липкий кисель, не дававший остановиться и задуматься, спасало Марину от сумасшествия.

«А ведь Григорий Николаевич первым начал превращение в мутанта! – настигло женщину внезапное озарение. – Организм у каждого устроен по-своему, и наш любимый начальник стал первым, кого затронули изменения. Он осознал, что скоро станет кровожадной тварью, и поспешил уйти, пока еще мог себя контролировать. Кошкин боялся, что жители последнего пристанища раньше времени поймут, какая судьба им уготована. Он верил, что все еще можно спасти. Григорий Николаевич, как всегда, опередил время. Это был его дар и проклятие. Если бы я поняла это на шесть лет раньше…»

Хотя какая разница? Разве обитатели бункера могли избежать мучительной кончины человека? Алексеева и так сошла с ума. Мыслимо ли было раздвоиться, разлететься на части, разрывающие друг друга, несовместимые, пытаться отвоевать хоть несколько разумных минут у самой себя? Нет. Такого не бывало в разумном мире. А теперь… теперь все свихнулись, помешались, не отдавая себе отчета, кто они, зачем они здесь. И не было разницы, так – или иначе. Мысль – или бездумное существование зверя. В разрушенном, погибшем мире, где самоцель – выжить.

«Просто в последний раз увидеть Мытищи. Мою квартиру. Пожалуйста, дай мне там оглядеться, рассудочно, в моем сознании. Я хочу помнить. Пожалуйста!» – мысленно попросила Марина, прежде чем провалиться под гладь черного небытия.

Обычно тварь отпускала перед рассветом, когда за остаток дня и целую ночь она удовлетворяла свои потребности в еде. Так случилось и теперь. Солнце только восходило над городом.

Алексеева тряхнула головой, справляясь с наваждением. Да, бестия привела ее туда, куда нужно. Видимо, какой-то контроль над перемещениями мутанта Марине удавалось удержать, иначе зачем ему нужно было покидать свою стаю, насиженное место, и тащиться невесть куда через весь город, перескакивая ржавые остовы машин, обходя воронки?

Женщина улыбнулась. Это были уже Мытищи, ее любимый городок. Марина пришла в себя возле обвалившегося моста, пересекавшего железную дорогу, за десять минут ходьбы до ее дома.

Справа зияла выжженная пустошь. Раньше там был завод, поставлявший космическое оборудование. Секретное предприятие, с КПП и входом по пропускам, стало первым объектом удара. От огромной территории с корпусами и цехами остались дыры воронок и оплавленные перекрытия зданий, согнутые безжалостной силой, скрученные в спирали. Вдалеке стояли остовы домов наукограда Королева, где жили сотрудники завода. Там целых зданий практически не было, все лежало в руинах. Вряд ли кто-то смог выжить после точного удара ракеты…

Чуть дальше, в сторону Москвы, в мирные годы стояло предприятие «Метровагонмаш», поставлявшее вагоны метро, в том числе и для Метро-2. Как Марина предполагала, ему тоже досталось. Не так сильно, как ракетостроительному заводу, но внушительно. Раньше у проходной завода на постаменте стоял тяжелый танк времен Великой Отечественной войны. Ударной волной его, словно пушинку, сорвало с бетонной подставки и перевернуло на крышу. Так он и остался лежать, как жук на спине, кверху гусеницами, апофеозом Последней мировой.

Почему-то эта простая и обыденная для выжженного ядерной войной мира картина повергла Марину в уныние. Этот танк всегда, с самого детства, казался ей той самой мощью, которую невозможно преодолеть и победить. Но и он был изувечен человеческим безумием.

Алексеева отогнала дурные мысли. В любом случае – ее мечта сбылась. Спустя двадцать лет, пройдя через невероятные испытания, она вновь оказалась в родном городе. Марина перебралась через разрушенный мост и вышла к Конструкторскому бюро автотранспортного оборудования. Заводу досталось не сильно. На большом здании главного цеха вылетели все стекла, взрывная волна вогнула тонкие стенки ангаров. Прицельного огня по заводу не велось. Понимали, что, когда весь мир погрузился в хаос, предприятие, пусть даже выпускающее военную технику, уже никому не сможет навредить.

Ближайшие к КБ АТО дома рассыпались на кирпичи. Много ли им было нужно – старые конструкции, возведенные еще во времена Советского Союза, не выдержали напора. Дом Марины был четвертым от дороги, проходившей мимо Конструкторского бюро. Издалека она увидела, что он цел, стоит на месте, как и раньше, только теперь окруженный темным лесом разросшихся деревьев.

Женщина остановилась на обочине дороги, возле рухнувших торговых павильонов. Опытный глаз разведчика везде отмечал присутствие живых людей. Мытищи не погибли в огне бомбежки. Здесь, как и в столице, остались убежища, сохранившие жизни населения до сих пор.

На обочине валялся фильтр от противогаза, совсем новый, не истрепанный ветром и палящим солнцем. Когда он забился, местный разведчик, недолго думая, бросил его себе под ноги.

С машин, застывших на потрескавшемся асфальте, было снято все, что только можно снять, даже сиденья были вырваны вместе с болтами.

К бетонным блокам ограды КБ АТО уходила едва приметная тропинка. В щель мог бы спокойно пролезть человек в полной сталкерской амуниции, а из-за забора открывался отличный обзор.

Даже когда мир перестал принадлежать людям, эти эгоистичные существа продолжали оставлять на своем пути следы своего присутствия.

Алексеева обернулась, в последний раз кинула взгляд на цеха Конструкторского бюро. Где-то в толще земли под ним теплилась жизнь. Эта мысль огорчила и обрадовала одновременно. С одной стороны, разведчикам грозила беда. Новый, незнакомый им мутант, способный воздействовать на психику, окажется неприятным сюрпризом для разведчиков. С другой, если у Марины, волей случая, родится человек, как злая насмешка судьбы, ребенок безвременно погибшего беженца Ганзы и начальницы канувшего в небытие бункера имеет призрачный шанс на спасение. Или же подвергнет мытищинских обитателей убежища смертельной опасности, если мутации вдруг проявятся позже.

Погруженная в невеселые раздумья, женщина медленно пошла вдоль обочины.

Марина хотела идти по шоссе, но поняла, что это станет не самым здравым решением. Через дорогу от ее дома раскинулась непроходимая чаща. Раньше там были посадки Университета леса, ровные ряды сосен и берез. Теперь же выросшие выше домов деревья пробили корнями тонкий асфальт и соединились единым массивом с тополями и кленами тихих мытищинских двориков. Дома по улице Попова оказались погруженными в буйство зелени.