Анатолий Трушкин - Кто на свете всех смешнее?

 – Ну и при чем здесь? – спрашивает большой.

 – А чего хорошего-то? – спрашивает маленький. Он наливает себе с полстакана, печально оглядывает приятеля: – Может, ничего немного-то?

 – Ну как ничего? Врач сказал: смерть.

 – Врачи тоже люди... ошибаются. У соседа жену прихватило, он «скорую» вызвал. Те: «Отравление»! Часа два промывали ее, он продукты все из холодильника выбросил. Короче, у нее давление поднялось, они скорее уколы делать, не то вкололи, что ей можно, – у нее сыпь на руках выступила, температура сорок! Короче, она никого не узнаёт и заговорила вдруг по-немецки. «Ахтунг! Ахтунг!» И у соседа сыпь... по всему телу... и у врачей. Короче, у нее не отравление оказалось, а беременность.

Большой безнадежно машет рукой:

 – Анализы показали – смерть!

 – Ну и что? «Анализы». Могли перепутать. Знакомые в том месяце сына женили. Он с невестой за руку взялся, и не расстаются и день, и ночь. Молодые еще – дурь одна. Пошли с ней в поликлинику за справкой какой-то, а ей в карточку записали чужие анализы: склероз, грыжа, экзема. Малый заикаться стал. Потом разобрались, а он все равно чего-то заикается.

Большой безнадежно машет рукой:

 – Рентген показал – смерть! Скелет-то мой.

 – Ну и что? «Рентген». Рентген – он и есть рентген. А сколько случаев было: похоронят человека, через год откроют гроб – он животом вниз лежит. Вертелся, значит, – живого закопали.

Большого это не убеждает. Он не пьет.

 – Ты Колю Горкина знаешь? – спрашивает маленький.

 – Горкина?

 – Да. Горкина Колю.

 – Нет, не знаю.

 – Ну вот! А чего же ты тогда? Тоже врачи ему: «Нельзя! Смерть!» Как-то стоим с ним... – Маленький вдруг обрывает речь, изумленно оглядывается. – Да тут же и стояли-то... И Горкин Коля говорит: «Двум смертям не бывать, одной не миновать». Налил себе двести граммов и принял.

Большой в сильном сомнении.

 – Другой случай, – говорит он.

 – Нет! – кричит маленький. – И совсем не другой! Тоже после аварии. Здесь же стояли! Говорит: «Не пить – для чего жить?» И двести граммов... для начала.

Большой боится поверить:

 – Правда, что ли?

 – Клянусь! – Маленький строг и серьезен. – Вот здесь же стояли! Буквально. Сказал: «Не пить – для чего жить».

Большой раздумывает. Маленький быстро доливает себе, чокается с ним, но не пьет, ждет, когда выпьет приятель.

Большой как заклинание произносит:

 – Двум смертям не бывать, одной не миновать. – Выпивает и падает.

Маленький тупо смотрит на лежащего, говорит:

 – Ни хрена себе!

И дальше не разобрать. Не то «горе-то какое», не то «вот и Горкин так же».

 – Ну что, русский, загадочная твоя душа, не выпьешь ведро водки?

 – Ведро и лошадь не выпьет.

 – Лошадь не выпьет, а ты-то – русский!

 – Ну и зачем мне?.. Ни с того ни с сего... Смысл какой?

 – Смысла никакого нет.

 – Домой приду как свинья, посуда вдребезги. Кому я чего докажу?

 – Никому ничего не докажешь.

 – Если бы ради какого-то большого дела...

 – Именно что ни для какого дела. Просто так.

 – Получается – всё против того, чтобы мне пить.

 – Получается, что так. Ну, тогда извини.

 – Стой! Вот когда всё против тебя, обязательно надо выпить. Давай ведро.

 – Загадочный народ! Зато теперь никаких забот тебе.

 – Самая теперь забота нам.

 – Какая?

 – Это тайна.

 – Скажи.

 – Это – русская тайна!

 – Скажи, я никому. Какая тайна?

 – Где достать второе ведро.

 – Зачем?

 – А вот этого даже мы не знаем.

Окошко регистратуры.

 – Хочу сходить в Кремль.

 – Сходить?

 – Да.

 – В Кремль?

 – Да.

 – Это вам к ортопеду.

 – Нет. Я хочу крикнуть там: «Надо бы и нам жить получше!»

 – Крикнуть?

 – Да.

 – Громко?

 – Да.

 – Это вам к ухо-горло-носу.

 – Я мечтаю, что тогда всё повернется к лучшему.

 – Мечтаете?

 – Да.

 – Что к лучшему?

 – Да.

 – Так вам к психиатру.

 – Спасибо.

Все хотят слушать рассказы про миллионеров, и никто про нищих. И про жуликов интереснее слушать, чем про порядочных людей.

Почему?

Ведь в жизни все предпочитают иметь дело с людьми честными, и в глубине души всегда приятнее, когда поможешь нищему, чем когда тебе подаст миллионер.

А все-таки слушать интереснее про жуликов.

Застрельщик перестройки – это тот, кто ее начал, или тот, кто прикончил?.. Или это одно и то же лицо?

Каждое время прибавляет к понятию «святое» что-то свое. Наше к понятиям «честь», «Родина», «мать» прибавило сразу два – «бизнес» и «валюта».

Политическая борьба. У нас она понимается именно как борьба – с приемами болевыми, удушающими, обманами, захватами, зацепами, подножками.

А «политическая» значит, что приемы есть, но правил нету. Никаких.

У нас плохо быть богатым и жадным. И просто богатым у нас плохо быть... А хуже всего у нас быть бедным.