Барбара Барбара - Власть веснушек

Синклер понимала, что он чувствует себя обязанным ответить столь же весомой речью. Поэтому она поспешила закончить разговор. Бодрым голосом она объявила:

— Ну, ладно, Хантер! Удачного тебе полета и успехов. Мы встретимся в офисе… А теперь мне нужно идти.

— Секундочку, Синклер, — попытался остановить ее мужчина.

— Увидимся, — настояла она и завершила разговор.

Синклер Махони убрала телефон в миниатюрную атласную сумочку и огляделась. Зная, что ее друг не появится, она совершенно иными глазами посмотрела на веселое нарядное сборище вокруг. В один миг исчезли все недавние треволнения. Ей больше не хотелось победить Шанталь в этом странном соревновании, не хотелось, чтобы дотоле серьезное отношение к ней коллег менялось, ее больше не волновали светские амбиции. Хотелось лишь пережить этот бал, на котором она оказалась в первую очередь по долгу службы, и поскорее вернуться к привычной трудовой рутине. Да, она надеялась провести незабываемый вечер Дня влюбленных с Хантером Осландом. Но этого не случилось. Золушка на бал явилась, а у принца изменились планы. Что может лучше напомнить о том, что жизнь — не сказка? Остро ощущая всесокрушающую печаль, Синклер продолжала улыбаться, дружелюбно кивая, завидев знакомых.

Девушка испытала пронзительное желание скрыться от глаз людских, чтобы с грустью поразмыслить над тем, что она, невзирая на собственную осторожность и предупреждения сестры, все же влюбилась. Влюбилась в человека, который был добр, нежен, обходителен с ней, который был ей наставником, коллегой, другом, любовником, который позволил Синклер осуществить мечту, ничего не требуя взамен, поддержал тогда, когда обстоятельства вышли из-под ее контроля, простил тогда, когда она совершила ошибку. Он делал щедрые подарки, приобщил Синклер к особому наслаждению жизнью. А еще он дал дорогу новой Синклер Махони, которая больше не чуждалась своего женского очарования, не ограничивала себя узкими рамками прежних представлений о мире и о себе. Он воодушевил ее на вызов, на прорыв, на достижения. А теперь, когда настал момент сообща насладиться плодами совместных усилий, он предоставил ее самой себе.

Синклер нащупала золотой браслет с бриллиантами и рубинами, подарок Хантера. Он настоял, чтобы девушка надела это белое платье, в котором она так выделялась на балу. Предполагалось, что они будут вместе, что он сможет защитить ее от пристальных взглядов, что она не будет сейчас чувствовать себя такой потерянной.

В сознании Синклер удивительным образом сплелись благодарность к Хантеру, обожание и чувство обиды на него. Не хотелось думать о том, что это конец. Но что сулит ей продолжение их урывочных встреч, если он оказался способен оставить ее в час торжества, тем самым отравив праздник?

Желая остаться понимающей и великодушной, она не чувствовала себя способной устраивать скандалы и дерзко заявлять о своих правах, но обида смущала чистоту ее большого чувства. Синклер сознавала, что несправедливо пеняет на его преданность семье, однако не могла заставить себя кротко принять свое нынешнее неопределенное положение в работе, в жизни, в сердце любимого.

Опрометчивый и импульсивный Хантер Осланд не оставлял мыслей еще недавно рассудительной и сдержанной девушки на протяжении всего вечера. И в этих мыслях неделя, проведенная с ним, стала казаться счастливой вечностью, в сравнении с которой жизнь до поездки была безынтересна, жизнь после — безысходна.

Самолеты прорезали диагональ над международным аэропортом Джона Фицджералда Кеннеди с поразительной частотой. Хантер Осланд в очередной раз за последнюю неделю наблюдал это захватывающее зрелище.

До посадки оставалось еще некоторое время. Он достал свой карманный компьютер и стал подсчитывать интересующие его параметры, не столько по необходимости, сколько из желания скоротать время и не думать о странных и тревожных интонациях в голосе подруги.

Хантер не рассчитывал, что Синклер обрадуется его неожиданной поспешной отлучке. Но и не ожидал, что это известие так шокирует его вечно ироничную любовницу.

Ему было мучительно оставлять ее, разрушая планы, которые он связывал с этим праздничным вечером. Однако до разговора с ней Хантер считал все обратимым. Он вернется, и их встречи возобновятся, желания разгорятся с большим жаром, как всегда бывает после разлуки.

Однако что в его отсутствие должно было бы удержать Синклер от опрометчивых поступков? Те платья и драгоценности, которыми он ее щедро одарил? Хантер никогда не покупал привязанность женщин.

Он ясно представил ее одиночество этим вечером. Это было не сложно, потому что сам он тоже ощущал некую потерянность, пронизывающую его насквозь.

Хантер не знал, как должен поступить в сложившейся ситуации. Возвращение к Синклер означало бы его полную капитуляцию перед этой женщиной и предательство интересов семьи, а отлет из Нью-Йорка именно в этот день и час — подлость по отношению к дорогому человеку. Он не представлял даже, как подступиться к решению этой сложной, но распространенной жизненной задачи. Ведь этот вопрос будет вставать перед ним постоянно, если только он не выберет абсолютное одиночество.

Но абсолютного одиночества не существует. В этом Хантер в очередной раз убедился, когда ожил его сотовый телефон.

— Хантер? — раздался в трубке женский голос.

— Синклер! — радостно отозвался он.

— Нет, это Кристи. Ты ждешь звонка от Синклер? Разве вы не вместе? — удивилась она.

— Нет, Кристи. Что ты хотела? — раздосадованно проговорил Хантер.

— А где моя сестра? — донимала его супруга кузена.

— Синклер на балу, — отрывисто ответил он.

— Ты не с ней?

— Ты очень догадлива, — буркнул мужчина.

— Не раздражайся, Хантер. Я только что разговаривала с Джеком, но аккумулятор его телефона разрядился. Он просил передать тебе, чтобы ты связался с Ричардом, — высказала свою просьбу Кристи.

Уже не в первый раз Хантер удивлялся этой странности. В семье все почитали его «безрассудным и импульсивным». Казалось, он появился на свет с этим ярлыком, в то время как Джек всегда слыл осмотрительным и вдумчивым. Но при этом дня не проходило без того, чтобы двоюродный брат или кто-либо другой из многочисленного семейства Осландов не обратился за помощью или поддержкой именно к «непутевому» Хантеру, при этом продолжая считать его образцом непостоянства. Этого Хантер никак не мог себе объяснить, как и отказать в помощи близким.

Кристи обеспокоилась молчанием Хантера и добавила: