Два короля (СИ) - Костылева Мария

С двумя такими типами и сражался Мадбир, чья широкая спина в мгновение ока оказалась перед Эльей. Наёмник ловко орудовал правой рукой, в которой был зажат кинжал, и нанёс уже несколько ран — не причинивших, впрочем, нежити никакого вреда. В левой у Мадбира был револьвер, правда, очень недолго: после первого же выстрела один из противников выбил оружие хвостом.

Револьвер Лэрге, видимо, исчез примерно таким же способом, потому что граф отбивался без его помощи, орудуя длинным древесным суком. Элья, тоже вооружившаяся какой-то палкой и пытавшаяся ударить по голове скалящуюся бабу с длинными клыками, видела, как граф с невероятной силой проткнул одну из зелёных женщин, а затем, раскрутив получившуюся конструкцию, повалил ещё двух. Чёрный мохнатый тип — такой же, от объятий которого сейчас пытался избавиться Грапар — поспешил отомстить за соратниц и одним ударом страшного кулака послал графа в полёт до ближайшего дерева. Ударившись о ствол, Лэрге рухнул на землю и больше не шевелился.

Чтобы одолеть Мадбира, понадобилось три хвостатых чудища. Его скрутили и поволокли по поляне. Наёмник яростно выворачивался, рычал, как раненый медведь, однако силы явно сделались неравными.

Нежить чувствовала скорую победу. Торжествующий свист чуть не разорвал перепонки. Элья зажала уши ладонями, мечтая провалиться под землю, только бы не слышать этих звуков — и даже не сразу поняла, что её тоже схватили. Правда, почти сразу же отпустили, вернее, выронили.

— Сними это с неё! — верещал кто-то. — Сними!

По шее словно хлестнули раскалённой проволокой — это чьи-то руки (лапы? щупальца?) рванули верёвку, на которой висел амулет Лэрге.

И не стало больше у Эльи амулета.

Где-то рядом кричала Жерра, продолжали звучать выстрелы — видать, отстреливался ещё не пленённый Мароль. Впрочем, может, и не он… Элья вообще перестала соображать от всей этой какофонии.

Её снова схватили и потащили куда-то. Лопатки болезненно уткнулись во что-то твёрдое, крепкие верёвки стянули тело — девушку привязывали к стволу дерева. В таком же беспомощном положении оказался и Равес с подбитым глазом, и Лэрге, всё ещё не пришедший в себя, и Грапар, и Мадбир, и Жерра. Элья не сразу сообразила, что привязаны они были вовсе не верёвками, а древесными корнями.

Последним скрутили Мароля.

А вокруг тем временем стало просторнее. Невесть как образовалась полянка, поросшая ярко-зелёным мхом, словно бы деревья и кусты потеснились, освобождая пространство для чего-то. Для чего?..

Робко, словно пальцы чьих-то больших осторожных рук, в середине полянки начали пробиваться сквозь почву язычки пламени. У Эльи отвисла челюсть — пламя было зелёное, причём горело оно безо всяких дров, как если бы костёр был сложен где-то под землёй, а теперь разгорелся так, что достиг поверхности.

Огонь становился всё выше, занимал всё больше места. Вот он уже шириной с большой колодец и высотой с двухэтажный дом… При этом — никакого жара. Наоборот: холод, запах затхлости.

Из пламени вышел мужчина в сине-зелёных матово блестящих доспехах и с мечом в руке. Он был очень высок — выше любого человека, которого когда-либо приходилось видеть Элье.

— Я бы сказал вам «добро пожаловать»… — он улыбнулся и оглядел пленников, — но я не люблю незваных гостей… Лодочники и другие разумные люди сначала приносят подношения, а уж потом идут через мои владения. И я их пропускаю… иногда…

Он снова улыбнулся. Элью пробил озноб от узнавания этой улыбки.

— Для тех, кто не в курсе, как себя вести, плата, увы, высока. О ней мы и договоримся сейчас. Мы наблюдали за вами… и мы знаем, что ты здесь лидер. — Болотный Король подошёл к Грапару и вытянул руку с мечом. Остриё коснулось шеи, проткнуло кожу. Элья невольно дёрнулась — но верёвки-корни держали крепко; тело только заныло ещё сильнее. — Освободите его!

Корни, которыми был привязан к дереву Грапар, подчинились этому властному голосу. Лишившийся пут, мужчина покачнулся, но устоял на ногах. По шее струилась тонкая струйка крови, теряясь под воротником плаща.

— Итак, в качестве платы за наглое вторжение на мою территорию я заберу жизнь одного из вас, и свободу — другого, — сказал Болотный Король. — Кто это будет, выберешь ты.

Грапар выпрямился.

— Ваше Болотное Величество, — произнёс он со всей доступной ему в данном положении учтивостью, — мы были убеждены, что Белобор является собственностью короля Татарэта, и впервые слышим о том, что должны заплатить за проход через этот лес. Мы были бы вам признательны, если бы на первый раз вы простили нам нашу неосведомлённость и невоспитанность и снизили плату.

Болотный Король укоризненно поцокал языком и покачал головой — почти с сожалением.

— Я не прощаю, — сказал он. — И незнание закона не освобождает от ответственности… у вас, смертных, тоже ведь есть это правило?

— Есть, — глухо сказал Грапар. — И всё же я прошу вас о великодушии.

Король хмыкнул:

— И что же такой, как ты, можешь предложить такому, как я, кроме силы, скрытой в умирании смертного существа, или лишних рук для моего дворца?

«Зеркало! — чуть было не крикнула Элья. — Волшебное зеркало!».

Но она сдержалась. Пусть Грапар больше не был намерен жениться на Арлейне, но он не мог предать её. Это было важно для него — а значит, и Элья тоже должна была сейчас молчать.

Он что-нибудь придумает. Он обязательно придумает что-нибудь ещё.

— Я слышал, особой силой обладает не только агония умирающего, — осторожно сказал Грапар, — но и годы жизни живущего. Я готов отдать тебе десять лет своей жизни, чтобы ты отпустил меня и моих людей.

Элья судорожно вдохнула — ей вдруг стало не хватать воздуха. Десять лет жизни! Да он с ума сошёл!

— Это щедрая плата, — кивнул король. — И, возможно, я мог бы принять её вместо жизни одного из твоих людей. На первый раз. Но ты всё равно должен отдать мне одного человека для службы.

— А если я бы прибавил к тем десяти годам ещё пять… — осторожно начал Грапар.

— Ты осмеливаешься торговаться со мной?

Грапар поклонился:

— Я по-прежнему уповаю на вашу мудрость и великодушие. Клянусь, если вы согласитесь на мою плату, то в будущем, когда мне доведётся идти дорогами Белобора, я стану оставлять вашему величеству куда более щедрые подношения, чем вам оставляют лодочники.

— Этого всё равно мало, мой друг.

Болотный Король снова покачал головой, глядя на Грапара с лёгкой укоризной. Как учитель, который слегка разочарован неточным ответом своего лучшего ученика.

— Возьмите десять моих лет, — хрипло сказал Мадбир.

Все вздрогнули и повернули к нему головы, в том числе, Грапар и Болотный Король. Взгляд последнего был заинтересованным, змеиная улыбка вновь расползлась по худому бледному лицу.

— Я смотрю, у нас тут ярмарка, — заметил он весело. — Годики на лавочке, уноси в корзиночке… Хе-хе.

Нежить, столпившаяся на поляне, подобострастно захихикала.

— Впрочем, можно и так. Я сегодня добрый… Пожалуй. Десять и десять — всего двадцать. Хороший улов…

Элья едва удержалась от облегчённого вздоха. Теперь десять лет, которые должны были забрать у Грапара, казались не такой страшной цифрой. Не пятнадцать всё-таки.

— Да будет так, — постановил Болотный Король.

Нежить заплясала по поляне вокруг зелёного костра. Выглядело это жутко, но в то же время завораживающе — никакой музыки, лишь ритмичные дёрганные движения. При этом шаги подданных Болотного Короля были совершенно бесшумны, только иногда слышалось что-то вроде треска ломающихся древесных сучьев, в такт пляске.

Монарх подошёл к Мадбиру, протянул меч. Элья прикусила губу, чтобы не завыть от ужаса, однако ничего страшного Король не сделал — всего лишь положил меч широкой стороной лезвия на голову наёмнику, словно посвящал того в рыцари. По мечу пошли яркие всполохи.

Какое-то время Мадбир стоял абсолютно спокойно, глядя в глаза Болотному Королю. Элья невольно восхитилась, в который раз подумав, до чего же это всё-таки храбрый и благородный человек, причём, в отличие от того же Лэрге, его благородство отнюдь не показное и отражается в его поступках…