Барбара Делински - Озерные новости

Лили удивилась, застав Ханну одну. Похоже, Роза оставила ее дома, уехав с младшими девочками.

— Я не стала ее задерживать, — сказала Ханна. — У Эммы и Рут урок гимнастики.

Ханна только что приняла душ. Она завернулась в большое полотенце, спутанные волосы висели за спиной, лицо сияло от радости.

Лили решила не думать пока об отношениях Розы с Ханной. Изображая хозяйку косметического салона, она усадила Ханну на табуретку в ванной и стала сушить ей волосы, пока те не сделались мягкими и блестящими. Потом помогла надеть зеленые колготки и черное клетчатое платье. Повязав Ханне ленту, она повернула ее к зеркалу. Ханна была как две капли воды похожа на Розу.

— Ты чудесно выглядишь, — сказала ей Лили.

День рождения удался на славу. После того как друзей Ханны развезли по домам, Ханна, перебравшись на переднее сиденье машины, обняла Лили за шею.

— Правда было весело? — радостно спросила она.

Лили улыбнулась:

— Правда.

— Больше всего мне понравился обед. Не из-за еды, а потому, что я была в красивом платье и вместе с друзьями.

— Платье, несомненно, красивое, но девочка в нем еще красивее.

— Это все говорили, правда? — просияла Ханна. — Ах, тетя Лили, мы проехали поворот к дому.

— Хочешь, заедем к бабушке? Расскажем о том, как прошел день рождения.

— Да!

Но у Мейды были гости: Роза с Эммой и Рут — девочки в ночных пижамках. Ханна очень обрадовалась матери. Ей было нужно, чтобы Роза сказала, как хорошо она выглядит, чтобы она увидела, что Ханна не такая плохая.

Но первой к ней приблизилась Мейда.

— Только взгляните на нее! — воскликнула она с восторгом.

— Ты выглядишь великолепно. Но где же маленькая девочка? Передо мной стоит взрослая барышня!

— Это я. — Глаза Ханны были устремлены на мать.

— Ну, как прошел праздник? — спросила Роза.

— Замечательно, — ответила Ханна матери.

Боясь сказать Розе грубость, Лили направилась в гостиную. Сев за рояль, пробежала пальцами по клавишам. Она погрузилась в музыку и даже не заметила, как вошла Мейда. Лили обнаружила присутствие матери, только когда случайно посмотрела в сторону двери. Она перестала играть.

— Они ушли?

Мейда кивнула. Она казалась взволнованной.

— История повторяется? Роза вела себя с Ханной так же, как я когда-то вела себя с тобой?

Сердце Лили гулко забилось.

— Обстоятельства другие…

— Но эффект тот же.

Помолчав, Лили кивнула.

Мейда сложила руки на груди. В глазах у нее стояли слезы.

— Мне жаль, что так было, — сказала она.

— Не расстраивайся, — вырвалось у Лили. — Тогда ты думала о другом: об отце, о детях.

— Нет, я вела себя неправильно.

— Почему ты так себя вела? Разве меня было трудно любить?

— Я любила тебя. И люблю.

— Но ты никогда мне этого не говорила. Когда я уехала, ты вздохнула с облегчением.

— Мне казалось, что после того, что случилось… после этого инцидента… так будет лучше.

— Но я не угоняла машину.

— Я знаю.

— Тогда почему ты хотела, чтобы я уехала?

Мейда покачала головой. Лили хотелось спросить, что это означает, но внезапно ей захотелось большего. Если бы Мейда подошла и обняла ее, Лили простила бы ей все.

Но Мейда этого не сделала. Она стояла в дверях и смотрела на Лили, в ее глазах застыла боль. Постояв так, она опустила голову и вышла.

Была ночь. Они лежали в постели лицом друг к другу в отраженном свете полной луны.

— Как Мейда? — спросил Джон.

— Мама не имеет ко мне претензий. Она извинилась.

— За что?

— За прошлое.

— Это уже кое-что. Разве нет?

— Этого недостаточно.

Он погладил ее по волосам.

— Ты требуешь слишком многого.

— Да. — Еще месяц назад ей хватило бы извинения. Но месяц назад Лили не думала о том, чтобы остаться в Лейк-Генри. — Мать относилась ко мне ужасно. Из-за нее я чувствовала себя нелюбимой и уродливой. Знаешь, кто примирил меня с собой?

— Кардинал.

— Он объяснил, что все мы делаем ошибки. Что ж, о моей ошибке известно всем. Я хочу узнать, в чем была ее ошибка. Хочу услышать о том, какие чувства она ко мне испытывала и почему. Мне нужно знать, что дело было не во мне.

Дав волю чувствам, открывшись Джону, Лили крепко спала всю ночь и утром встала отдохнувшей.

Этого нельзя было сказать о Мейде. Она выглядела усталой. Впервые за последнее время Лили подумала о том, каково быть вдовой. Некому излить душу ночью, не от кого получить то утешение, которое дал ей Джон.

В перерыв Лили направилась домой вместе с Мейдой.

— У тебя болит спина? — спросила она.

— Немного. Мышцы затекли. Ничего страшного.

— Ящики, которые ты ставишь на подъемник, слишком тяжелые.

— Кто-то ведь должен это делать.

— Я могу.

— Хорошо, — примирительно сказала Мейда.

Они поменялись местами. Мейда раскладывала рамы с тканью, Лили ставила на подъемник ящики, выгружала яблоки в резервуар, опускала и поднимала пресс. Когда яблоки кончались, она привозила их со двора на автопогрузчике. Лили нравилась работа. Она не испытывала такого удовлетворения с тех пор, как… она не помнила, с каких пор. Что-то было в том, чтобы трудиться полный рабочий день на предприятии, на вывеске которого значится твоя фамилия.

Отец Нил Салливан, брат Терри, жил в Берлингтоне, штат Вермонт. Джон мог бы позвонить ему по телефону, но он сомневался, что отец Нил захочет с ним говорить. Поэтому Джон поехал в Берлингтон.

В церкви Богоявления он узнал, что отец Салливан в молодежном центре, и сразу отправился туда. В приемной его встретила женщина с длинными, разделенными на прямой пробор волосами, в очках с металлической оправой. Он спросил у нее, где найти отца Салливана.

— Отец Нил скоро освободится. Вам назначена встреча?

— Нет. Я надеялся застать его в конце дня.

— Чтобы…

— Чтобы с ним поговорить. — Уклоняться было бессмысленно. — О его брате.

— С какой целью? Вы из газеты?

— Из маленькой газеты в Нью-Гэмпшире. Я работал с Терри в Бостоне. — Он протянул руку: — Джон Киплинг.

Они обменялись рукопожатиями.

— Анита Монро. Я здешний директор.

Дверь у нее за спиной распахнулась. Оттуда вышел мужчина в воротничке священника. Хотя Нил был явно старше Терри и в его волосах пробивалась седина, а на лбу и щеках пролегли глубокие морщины, фамильное сходство было налицо. Но Нил казался дружелюбнее и приветливее Терри.

— Отец Нил, это Джон Киплинг, — объявила Анита. — Он хочет поговорить с вами о Терри.

Отец Нил вскинул голову и глубоко вздохнул, словно говоря: «Вот я и попался». Но его рукопожатие было теплым.