Элизабет Адлер - До встречи в Венеции

— Но в этом письме твое спасение, Сэм, — уговаривала его Преш. — Ты должен показать его.

— Я и раньше не открывал тайну ее болезни и теперь не собираюсь.

— Нет, ты должен, — настаивала она. — Дело очень серьезное, Сэм. Сегодня ты убедился в этом. Если ты не покажешь им письмо, тебя могут арестовать за убийство. Разве это имела в виду Лейлани, желая тебе счастья?

Они долго смотрели в глаза друг другу, наконец он вздохнул и согласился с ней.

Преш взяла два высоких бокала с красным вином из Каролины и подала один Сэму.

— Выпьем, но сначала надо произнести тост, — торжественно сказала она.

Сэм предложил:

— За мою любимую жену Лейлани. За счастье, которое она мне дарила.

Подняв бокалы, они осушили их до дна.

Сэм позвонил в полицию. Он показал детективам письмо Лейлани, графологическая экспертиза подтвердила его подлинность. Полицейские извинились перед Сэмом, вернули ему красный жакет и обручальное кольцо. Дело было закрыто.

Преш осталась с Сэмом в доме на морском берегу. Им было легко вдвоем, они по-прежнему дружески подтрунивали друг над другом, но уже не ссорились. Днем они устраивали долгие походы по побережью, а вечерами сидели возле камина, попивая вино, и беседы их затягивались до глубокой ночи. Им казалось, что они давным-давно знают друг друга.

Однажды на исходе дня Сэм схватил Преш за руку:

— Давай пройдемся, полюбуемся на закат.

Ветер как раз стих, море не бушевало, а чуть слышно нашептывало что-то. На гребнях волн качались крачки, в воздухе чувствовался запах соли и морских водорослей. Сэм вел Преш за собой через дюны, пока они не добрались до ложбины. Он выпустил ее руку, упал на спину, заложил руки за голову.

— Подойди ко мне, — с улыбкой сказал он.

Она подошла, легла рядом с ним, в шутку меряясь с ним ростом, а затем стала смотреть в золотистое закатное небо.

— Рафферти?

— Да? — она повернулась к нему.

— Ты хороший друг, но… боюсь, как бы мое признание невзначай не испортило нашей дружбы.

Она поднялась и села:

— Какое признание?

— Мне кажется, я люблю тебя, Рафферти.

Она улыбнулась:

— Мне тоже порой кажется, что я тебя люблю.

— Как ты считаешь, это серьезное чувство?

— Откуда мне знать? Но меня это, честно признаюсь, нисколько не пугает.

— Ты удивительная женщина, одна на миллион. Другой такой мне ни за что не найти. Не покидай меня, Рафферти. — Он обнял ее и поцеловал.

Холодный песок попал за воротник ее свитера, но Преш даже не почувствовала, потому что его сильные теплые руки сжимали ее все крепче и крепче. Все происходило так, как и должно быть, но только в начале романа.

«Значит, все только начинается, и это прекрасно», — подумала Преш.

Когда любишь, время летит быстро. Совсем незаметно промелькнула еще одна неделя, прежде чем они решили вернуться в Париж и начать новую жизнь. Жизнь, в которой они не представляли себя друг без друга.

Хозяйка уже давно не появлялась, и Мяо стало скучно. Она встала и потянулась, выставив вперед сперва одну аккуратную пушистую лапку, затем другую. Размявшись, она приступила к действиям.

Первым пунктом, где она остановилась, была кухня. Кошка обнюхала еду, оставленную консьержкой, и отвернулась с презрением. Запрыгнув на кухонную стойку, Мяо обнюхала плиту. Затем вприпрыжку побежала в столовую. Стоявшая на столе большая глиняная ваза показалась Мяо очень подходящим местечком, чтобы улечься там уютным клубочком. Она дотронулась передними лапами до края вазы, изготовилась и прыгнула внутрь. Вдруг под ее тяжестью ваза наклонилась и, хрустнув, раскололась. Мяо, удивленно взглянув на осколки и понимая, что здесь больше делать нечего, отправилась дальше, в гостиную.

Усевшись на подоконнике, она стала смотреть на улицу, на машины и людей. Соскучившись, она поскребла лапой по стеклу, словно пробуя, нельзя ли выбраться наружу. Оказалось, нельзя.

Тогда она выгнула спину и скачками пронеслась по гостиной — по дивану, по стульям, пока не забежала в спальню. Прыгнула на кровать, дергая и комкая покрывало, затем на диван, а оттуда — на полку. Мяо прошлась по полкам, опрокидывая и спихивая на пол фотографии и сувениры.

Наконец она села, сложив лапки вместе, на краешке одной полки и с довольным видом потерлась головой о терракотовую фигурку воина эпохи Цинь. Фигурка покачнулась и, упав на пол, разбилась вдребезги. Мяо, вытянув шею, уставилась вниз, с удивлением взирая на глиняные черепки.

Вернувшись в свое гнездышко на подоконнике, она покружилась на месте, потом улеглась и задремала.

— Какое это счастье — вернуться наконец домой, — заметил Сэм, глядя, как Преш открывает двери своей квартиры. На улице зима, а в комнатах тепло и уютно. Внезапно в темноте послышалось мяуканье кошки, и Мяо выскочила им навстречу.

— Мяуси! — радостно закричала Преш, подхватывая кошку на руки.

Смеясь, она прижала Мяо к себе и одновременно локтем стукнула по выключателю. Вспыхнул электрический свет, Преш и Сэм застыли в прихожей, с ошарашенным видом взирая на царивший вокруг разгром.

— Мяо, что ты натворила? — укоризненно воскликнула Преш, мельком заглядывая в столовую, где на столе валялись осколки вазы, затем в спальню, где на кровати топорщилось скомканное покрывало.

А войдя в гостиную, она внезапно окликнула Сэма.

— Сэм, ты только посмотри!

На полу блестело ожерелье, выглядывавшее из-под развернувшегося куска розового шелка.

— Ожерелье бабушки, — благоговейно прошептала Преш. — Должно быть, Лили спрятала его внутри статуэтки и отослала по почте, чтобы уберечь его.

Подняв с пола ожерелье, она указательным пальцем провела по огромной жемчужине — от нее веяло холодом.

— Вот из-за чего Беннет убил Лили, — заметил Сэм. — А когда он понял, что у Лили ожерелья нет, он вышел на тебя.

Преш бережно положила ожерелье на стол:

— Оно не мне принадлежит. Его украли у покойной китайской императрицы. Оно достояние истории. Ожерелье должно вернуться назад, в Китай. Я безвозмездно передам его. Наверное, его выставят в музее.

— Полагаю, там будут в восторге от твоего подарка, — кивнул Сэм.

Преш взяла кошку на руки:

— Если бы не твоя шаловливость, Мяуси, мы никогда не обнаружили бы тайник.

Мяо, упершись лапами в плечо Преш, с видом победительницы поглядывала на Сэма. В тот момент он мог бы поклясться, что кошка смеется.

— Отпусти кошку, Рафферти. — И он нежно, но настойчиво притянул ее к себе.

Мяо с подоконника внимательно наблюдала за тем, как Преш подошла к Сэму, как их лица медленно сблизились и как они застыли в долгом поцелуе.