Сынзиана Поп - Серенада на трубе

«На этом свете стоит делать лишь то, что ты делаешь от всего сердца… Никто не заставит тебя быть не тем, что ты есть, но для этого нужна смелость», — рассуждает героиня. И она пытается жить так, как считает правильным. Перед тем как удрать от опекуна и вернуться в горы, к матери, она восстанавливает попранную справедливость: на вороном коне врывается в дом–тюрьму, и конь рубиновой подковой убивает хозяина дома — жестокого и сластолюбивого старика, в котором сосредоточились для героини все человеческие пороки. Она встречает людей, готовых помочь ей, и отдает последнюю честь Манане, своей бабушке, принадлежащей, как и мать, к породе людей смелых и независимых. Ее бунт против трусости и приспособленчества кончается, как в сказке, полным триумфом истины и справедливости.

У нее свое представление о счастье, которое означает свободу жить по велению сердца. Она готова броситься на помощь дорогим ей людям, вырвать их из плена, сделать независимыми, Манане в предсмертную минуту она помогает увидеть край неба и любимого на белом коне, обрести волю, столь желанную, но так и не достигнутую при жизни. Она и маму-Мутер мечтает избавить от бремени одиночества, что свалилось на нее с гибелью мужа. Освобождением для матери может стать лишь встреча с отцом, которого она горячо любила, — такова логика рассуждений героини, Взрослым она может показаться жестокой, эта детская логика, не ведающая полумер, не очень считающаяся с доводами рассудка. Но в ней есть своя правда — правда горячего и израненного детского сердца, что тоскует по доброте, по дружескому участию и упорно ищет человеческого тепла. Ведь «Алло!», оставшееся без ответа, для нее «самая печальная вещь на свете» (сцена на телефонной станции).

Героиня книги — современная Золушка, что сама освобождает себя из плена, существо мечтательное и ироничное, возвышенное и земное одновременно. Автору достаточно незаметной детали, чтобы в ткань сказки ввести реальность, заземлить характер героини, придать ей черты вполне современной девчонки, независимой и своенравной, относящейся ко всему на свете, в том числе и к самой себе, с известной долей скепсиса и иронии, как истинное дитя XX века.

Особенность и обаяние прозы Сынзианы Поп состоит в естественном сочетании двух прямо противоположных планов повествования — реалистического и фантастического. Причем переходы одного плана в другой незаметны, граница между ними стерта: только что с беспощадной иронией, красками сатирическими, гротесковыми рисовала писательница школьные нравы, классную даму с крысиной головой под надвинутым козырьком, угодливую спину первой ученицы, вороватых и блудливых монахинь из монастыря святой Урсулы — и вот уже увлекаемый буйной фантазией автора читатель вместе с героиней романа парит над землей, скачет на коне и, «привязав солнце на веревку», отправляется покорять город. Верность жизненной правде в реалистических эпизодах оборачивается у С. Поп верностью духу сказки в эпизодах фантастических.

Метафора делает мысль автора осязаемой, уводит ее от элементарности, дает эмоциональную глубину. Читателя захватывает это неперебродившее буйство метафоры, которая разрастается подчас до невероятных размеров, чтобы жить своей особой жизнью, не подвластной житейской логике. В мире фантазии, щедрой и красочной, как детский рисунок, логика особая. Здесь солнце можно спрятать в карман или таскать за собой по городу, как «Пиноккио на веревочке», а короткие, уродливо остриженные волосы возьмут вдруг да и превратятся в рыжий «хвост кометы» и будут следовать за героиней, как «прирученная змея». Сочная и густая живопись такого рисунка зрима, почти материальна, «В два часа город ел. Весь город. Волны, волны влекущих запахов изливались сквозь занавешенные окна кухонь… я плавала в соусах — белых и чесночных, проходила сквозь горы битков и наконец остановилась — из окна вытекал суп с помидорами. И скользили макароны с маслом».

Иногда, правда, доверившись неуемной своей фантазии, писательница перегружает повествование гротеском и гиперболой. Блуждая по городу в своих отчаянных поисках человечности, героиня вновь и вновь наталкивается на знакомые до отвращения картины: и здесь царят тупость, обжорство, трусость. В кафе, например, она встречает деревенских балбесов, жадно пожирающих одно пирожное на двоих. Вместо лица у них «толстая мясная вуаль», за которой спрятались человеческие черты. В этом перехлесте фантазии таится опасность: метафора порой требует расшифровки. По таких мест в книге немного, и не в них ее достоинства.

Фантастическая оболочка, в которую облечены мечты героини, лишь подчеркивает беспощадный реализм образов, схваченных острым взглядом современного художника. Стоит только принять эту условность, как перестаешь ее замечать. Многоплановая композиция, частая перемена изобразительных ракурсов, приключенческая напряженность сюжета создают стилевое многообразие книги.

Писательница ироническая и лиричная, безудержная фантазерка и трезвый реалист, Сынзиана Поп в своей книге утверждает обреченность всего, что враждебно человеческому счастью.

Е. Азерникова

Тапочки (франц.).

Скажи мне (франц.).

Эти прекрасные тапочки (франц.).

Прошу (венг).

Я не барышня (венг.).

От французского mes enfants — дети мои.

Идиотка! (франц.)

Не знаю, госпожа (венг.).

О боже (венг.).

Добрый день, дети! (франц.).

О боже мой! (франц.).

Ну, еще раз (франц.).

Что вы сказали? (франц.).

Хорошо… но… (франц.).

Извините, мадам, я забыла, что пора пить кофе (искаж. франц.).

Пойди, пойди сюда! (франц.).

Итак… (франц.).

Который час? (франц.).

Четыре часа (франц.).

Очень хорошо (франц.).

А сейчас? (франц.).

Десять минут пятого (франц.).

Еще раз. Как тебя зовут? (франц.).

Как? Как вы сказали? (франц.).

Меня зовут… вот (франц.).

До свидания (франц.).

Очень хорошо, очень хорошо (франц.).

Отлично (франц.).

Она очень быстро делает успехи (франц.).

Нет (франц.).

О, мама, зачем? (франц.).

Действительно (франц.).

Комедия окончена (итал.).

Жить в опасности (итал.).

Добрый день (нем.).

Что такое, дитя мое? (нем.).

Конец (нем.).

Интонаций (нем.).

Вечеринка (нем.).

Великолепно, Элла, еще раз (нем.).

Отправляйся к своей прабабушке (нем.).

«Женщина, вино и песня» (нем.).

«Быки и тореадоры» (исп.).

«Маленькая ночная серенада» Моцарта.

Скажи по–немецки (нем.).

Укладка (франц.).

Улыбка (англ.).