Дебора Шонеман - Почти знаменита, или Через сплетни к звездам!

— На этой войне пленных не берут, — заявил он, войдя в редакцию далеко за полдень, что в последнее время случалось все чаще.

Первый луч рассвета был бы прекрасным и недвусмысленным сигналом к тому, что пора отправляться домой, но вот незадача — в ночных клубах нет окон. А в «Райпе» — новом модном клубе, который в действительности старый, но освежен новой покраской и открыт заново под новым именем, окон никогда не было.

Каждый городской клуб раз в несколько лет имеет шанс на всплеск интереса со стороны клиентов благодаря вполне предсказуемым скандалам, которые мастерски раздувал Тим. И все испытывали благодарность за рекламу. Верность заведению — главная ценность журналиста колонки слухов. Прошлой же ночью верность Тима была вознаграждена сполна: его столик, удобно расположенный, ломящийся от алкоголя, увенчался сверкающей черной табличкой, на которой белыми буквами было выведено «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ДЛЯ ВИП-ПЕРСОН». Промоутер клуба (обожающий, когда его называют импресарио ночной жизни, — промоутеры ненавидят, когда их называют промоутерами) подливал Тиму выпивку, кормил, угостил даже парой дорожек кокаина, вслушивался в его слова, словно в святые пророчества, и мечтал только об одном, чтобы Тим не уехал домой рано или в одиночестве.

— О, а это не Кейт Саймон ли из «Экзаминер»? — поинтересовался Тим у Блейка, тыча пальцем в сторону барной стойки, где заметил двух девушек, высокую и миниатюрную.

Блейк согласно кивнул.

— Точно, она, — подтвердил он. — Ата, что с длинными черными волосами — ее подруга Зо Миллер. Она замред в «Гурмэ».

— Подружка-то — охрененно жаркая штучка. Ты откуда ее знаешь?

— Она постоянно фигурирует в сериале моей жизни, — сказал Блейк.

— Странно, но я не видел ни одной серии с ее участием.

— Зо — друг семьи, и я хочу переспать с ней уже лет десять, но у нее всегда есть парень, которого ненавидят ее родители.

— Ну, я-то поинтереснее тебя буду, а она уже богата и на твое состояние не купится. Надо их пригласить к нам, — заметил Тим, наполнив бокалы для девушек и напрочь забыв о ногастых модели и актриске (откровенно говоря — о подстилках), сидящих за столиком.

Он отметил, что Кейт выглядит гораздо лучше, чем на приеме у Терри, — на ней черное платье и черные кожаные сапоги, волосы свободно спадают на плечи.

У Блейка зазвонил мобильный телефон, и он нырнул под стол, чтобы хоть как-то скрыться от общего шума; скорее всего, это стервоза Бетани, его подружка. Через несколько секунд он появился из-под стола с выражением пристыженного маленького мальчика на лице.

— Прости, брат, но мне пора в окопы семейной жизни.

— Ты что, мля, шутишь? — Тим посмотрел на свои новые дорогущие часы, доставшиеся ему бесплатно. На «и-бэй» за них, пожалуй, дадут долларов эдак четыреста. — Сейчас еще и часу ночи нет! Веселье только начинается!

Блейк пожал плечами.

— Все вечеринки одинаковы.

— Да нам платят за то, чтобы мы оставались до конца! — заорал Тим. — Ты что, хочешь, чтобы все сплетни сегодня достались мне? И кто будет развлекать этих прекрасных дам?

Подстилки замурлыкали. В большинстве своем все они недавно сошли с поезда, прибывшего из Нигде-Града. Красивые, голодные и без связей. Хрен с ним. Без Блейка Тиму больше достанется. Подстилки просидят столько, сколько он пожелает, — они не могут позволить себе остаться без застолбленного места, наличие которого доказывает, что они — не какие-то там овцы приблудные. Девчонки заводятся от одной мысли, что они пристроены при вип-персоне, которая может пристроить их на съемки рекламного ролика нового шампуня, или в фильм «сразу-на-DVD», или куда-нибудь, куда им там надо, когда они не охотятся на мужей или не беснуются на вечеринках. Появиться на фотографии в «Колонке А» — счастливый билет, шанс выйти на прямую дорогу к славе, и цена неважна, даже если платить придется за каждый пройденный шаг.

Тим — парень популярный.

Блейк накинул на плечи пиджак, поздоровался с Кейт и этой горячей штучкой — ее подружкой — и растворился в толпе. Тим уже почти было поднялся, чтобы попросить Кейт представить его сексуальной

Зо Миллер, но над ним навис импресарио и предложил девочку на ночь. Тим привычно вообразил себе ее: обтягивающее красное платье, поперек невероятно идеальных по форме и размеру грудей обмотана лента со словами «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ДЛЯ ВИП- ПЕРСОН». Что ж, он уже достаточно набрался для того, чтобы притвориться, что верит, что нравится ей по-настоящему. Однако неожиданно он ответил:

— Нет, спасибо.

— Да я просто пытаюсь помочь братку, — сказал промоутер, хлопнув Тима по спине.

Тим не мог не отказаться от такой «помощи», так как промоутер однажды может попасться на чем-то особенно поганом (например, на продаже оксиконти- на детям) и заставить Тима не писать об этом, припомнив ему эту свою услугу. Более того, проснуться утром в одной постели с подобной девицей будет хуже, чем похмельные мучения.

Так что придется ему в этот вечер возвращаться домой одному, даже, несмотря на то, что ему осточертело и спать в одиночестве, и делить постель с женщинами, которые и не взглянули бы на него, будь он обычным репортером.

Несколько часов спустя Тим, очнувшись, оглянулся вокруг и понял, что, кроме него и двоих парней, один из которых подметал пол, а другой собирал бутылки в мусорный пакет, в клубе никого не осталось. Кейт и ее горячая подружка давно ушли, а он с ними даже не поздоровался, не предложил выпить. Музыка продолжала сотрясать стены так, словно ниже этажом проносились поезда метро.

Он выбрался из здания и, пока ловил такси, порадовался, что не забыл взять солнечные очки.

— Мне прямо в ад, — приказал он водителю.

Услышав это, таксист повернулся и посмотрел на

Тима так, словно тот только что зарезал кого-то прямо у него на глазах.

— Успокойся, приятель. Мне в Адскую Кухню[3].

Тим никак не мог запомнить, который из ключей на связке подходит к двери его квартиры, расположенной в многоквартирном доме на Западной Тридцать шестой улице. Надо было купить цветные пластиковые футляры для ключей, чтобы не копаться перед дверью всякий раз, когда каждую ночь он приходит домой пьяным. Хотя, наверное, правильнее сказать — каждое утро. Он возвращается по утрам, когда толпа женщин в кроссовках, несущих туфли на высоком каблуке в пакетах, и мужчин в серых костюмах спешит мимо него, растекается по улицам, а влажный асфальт отражает солнечные лучи, свет которых режет Тиму глаза. «Они текут в ад», — думал, щурясь, он.

Лето — наихудшее время года для одинокого человека. За последние два месяца единственным развлечением Тима были поездки в гости в Хэпмтонс, а это даже хуже, чем просидеть все выходные в своей квартире. Особенно потому, что там приходилось общаться с промоутерами и издателями — людьми, ожидающими, что в обмен на кров, море выпивки и девятнадцатилетних девочек в бикини мизерного размера им достанется положительная рецензия.