Гораполлон - Иероглифика

24

Конкордат Леонардо. Его можно найти в «Блокноте Леонардо да Винчи» Маккарди, II, стр. 492.

Леонардо и бестиарии. Бестиарий Леонардо приведен у Маккарди II, 469 ff. Хотя я не вижу причин выискивать истоки его гениальных идей, но, судя по слухам, он вдохновлялся Fiore di Virtu Кекко де Асколи. См. Джероламо Калви «II MS Н di Leonardo da Vinci, il Fiore di Virtu e l'Acerba di Cecco d'Ascoli», в Archivio Storico Lom-bardo, Anno XXV, fasc. xix, 1898, стр. 75. Эта статья действительно показывает сходство между указанными работами. Однако следует помнить, что такой материал был в то время довольно обычным.

Слои смысла. Широкое распространение этой идеи можно увидеть в строфах автора XVI века Антуана де Сайкса. В «Esperon de Disci-pline» (1532) он пишет: «Le premier sens qu'on diet hystorial…Si vous venez au secret et mystique, L'allegoricq vous у pouvez comprendre. Quant est du tiers, cest le tropologicq Ou sens moral…Finablement I'anagogicq est pris Quant Ton entend haultement I'escripture, Le referant d divine nature…»

См. Кохена, стр. 10.

Миньоль. Клод Миньоль, 1536–1606, известный так же, как Минос. Первое издание его комментариев появилось в 1574 году в Антверпене. Я пользовался вторым (1580). См. также Генри Грина «Шекспир и геральдические писатели», 1870 (особенно стр. 24 и 184).

Истина и пошлость. Никто не может удержаться от желания защитить «великую мудрость» от опошления. Эта тенденция видна в протестантских сектах и в популярных социальных движениям. Однако в ранние века эмблемная литература была очень модной. Любой образованный человек считал за честь заявить свои права на «мудрость древних». Возможно, эта традиция восходила к «Поэтике» Аристотеля, и именно поэтому великие трагические роли игрались принцами и сенаторами, а комические персонажи отдавались простым артистам. Следует заметить, что в XVI веке появилось оппозиционное движение, выраженное в таких антиинтеллектуальных доктринах, как, например, неттешизм Агриппы. Согласно его догмам, человек не нуждался в каких-то искусственных приспособлениях для достижения «мудрости»; ему требовалось лишь чистое восприятие ребенка. Хотя, конечно, непонятно, почему Агриппа считал, что дети имеют чистое восприятие.

(Alciati, xxiii)

Комментарий Валериано. Hieroglyphica, sive de sacris Aegyptiorum literis commentarii…Bale, 1556. Как пример его метода мы процитируем отрывок о змее (кн. XIV, стр. 102). Он сообщает об этом символе в словах, которые являются почти дословным повторением текста Гораполлона (1, 2): Mundumuniversum Aegyptii sacerdotes scribere volentes, anguern quicaudam propriam depasceretur, eumque varus insignern maculispingebant.

Причины, которыми он объясняет выбор змеи в качестве символа для космоса, таковы: «Тело этой твари очень тяжелое. Оно подобно Земле, которая из-за своей природной тяжести находится в центре Вселенной и уравновешивает ее своим весом. Змея всегда цепляется за землю, поэтому ее называют пресмыкающимся или рептилией… Она гладкая, как вода, и при движении имитирует волны. Под воздухом подразумевается ее дыхание. Если учесть смысл василиска, то можно понять, что своим низким и шипящим дыханием она приводит в ужас тех, кто ее слышит. Что же касается чешуи, то она в своем множестве иероглифически означает мир, окруженный звездами и всякими огнями, мелькающими на небесных сферах».

Прочитав этот перевод, вы согласитесь с тем, что Валериано действительно украсил несовершенный текст Гораполлона. Он наполнил его интеллектуальным содержанием. Интерпретируя образ змеи, он рассказал о стоимости ее кожи; о том, почему она обозначает время; как связана с Сатурном и стихийными бедствиями; почему ей символизировали год, мир и так далее. Валериано не скупился на комментарии и точно указывал, что волнообразность змеиных движений и ее схожесть с водой описывались в «Федоне» Платона (90 г. н. э.), а в «Еврипии» потоки изображались как «вздымавшиеся и опускавшиеся в беспрестанных отливах и приливах» (Джоветт).

Мистическая литература XII–XIII веков обычно именует Богоматерь Царицей Небесной (лат. – Regina Coeli). В подобной трактовке искусство изображало коронованную Деву Марию, восседающую на троне и держащую державу или скипетр; чаще изображалась Мария с Младенцем (прим. ред.).

Некоторые объяснения Гораполлона еще лучше демонстрируют фрагментарный характер иероглифов. Вне всяких сомнений он пытался объяснить, что змея символизирует Вселенную из-за своего подобия четырем элементам, но показал лишь ее сходство с землей и водой. Его последняя фраза является отзвуком доктрины о циклах и таким образом, при небольшом воображении, может намекать на то, что разрушение, вызванное ядом змеи, также сходно и с огнем.

Фраза о возрасте построена на игре слов, так как слово yflpaj означает «возраст» и «сбрасывание змеиной кожи».

Хотя змея с хвостом в пасти появляется и в геральдике, она используется там с совершенно иной целью – как, например, на эмблеме с надписью: Ex literarum studiis immortalitatem acquin. (лат.; примерный перевод: «Изучение книг знакомит с вечностью»).

В книге Ланзона «Dizionano di mitilogla egizia», Turin, 1881, tav. CLIX, 8 имеется ссылка на египетский пример этого иероглифа. Самое раннее упоминание о нем, найденное мной в латиноязычной литературе, находится в Servius, Ad Virg. Aen. V, 85: «Annus… secundus Aegyptios indicabatur ante inventas litteras picto dracone caudam suam mordente, quid in se recurrit». Судя no Cf. Claudian, Stilichon, II, 424–430, Сервий жил в V веке – чуть раньше Гораполлона.

Сбордон в своем комментарии к этому иероглифу поясняет, что автор перепутал слово, обозначающее четверть aroma, со словом, предназначенным для «года».

В книге Плутарха «Изида и Осирис», 363 стр., ястреб назван символом бога. Диоген Лаэртский, 1,10, цитируя Манета и Гекатея, говорит, что египтяне «говорят о богах загадками и при этом используют образы жука, змеи, ястреба и других животных».

В книге II, 1 душа символизируется звездой.

Верность ворон описана в «Physiologus» (Lauchert, 27) и у Элиана (Aelian, III, 9).

Я понимаю термин «единорожденный», как слово «внеутробный», хотя Ван де Волл и Вергот переводят его как се qui nait scul. Мое мнение основано на том, что в издании от 1727 года (во Введении) оно было переведено неточно, и его религиозная коннотация (сопутствующее значение) объясняется влиянием Ренессанса. Однако «Вульгата» (латинский перевод Библии IV века) в Ин. 3:16 переводит это слово как unions.

В «Изиде и Осирисе» Плутарха, 355А, мы находим описание привычек скарабея, которое мало чем отличается от вышеизложенного, хотя там говорится, что сей жук использовался, как военная эмблема. «Военные имеют жука на своих печатях и перстнях, так как среди этого вида насекомых не имеется женских особей. Скарабеи размножаются, изливая свое семя в навоз, который они затем скатывают в шар. Этот материал готовится не для пищи, а как место для рождения потомства». Позже в том же произведении (381В) Плутарх говорит: «Жук… катит шар из навоза задом, как солнце переходит от запада к востоку».

В христианской литературе история стервятника дается в «Гексамероне» св. Василия, VIII, 6.

Одно из немногих сходств между Гораполлоном и Альсиати заключается в этой эмблеме, заменяющей стервятника орлом. Альсиати подписал свою эмблему: «А minimis quique timendum», что имеет совершенно другой смысл с эмблемой, описанной здесь.

То, что монада является источником всех чисел, давно известно греческой мысли, но в «Герметике» имеется пассаж, который подробно останавливается на этом и на который можно сослаться в данном случае, как на греко-египетский источник утверждения. См. Стобия 1, 10 (306) – в издании Майнека на стр. 81, где монада описывается, как свод или корень всех вещей, содержащий все числа и не вмещаемый ничем – производящий все другие числа и созидающий самое себя.

Хотя в книге II, I Бог также символизируется звездой, а в книге II, 29 судьба обозначается семью буквами, окруженными двумя пальцами.

О грамотных бабуинах см. Aelian, VI, 10.

Это признается как старая история из Плиния VIII, 54 (215).

Интерес к почти человеческим чертам бабуинов и других обезьян, вероятно, никогда не угаснет. Дискуссия об их возможной человечности поднималась в IX веке, так как существует письмо, предположительно Ратрамнуса, знаменитого бенедиктинского автора «De corf we et sanguine Dei», в котором этот вопрос обсуждается. Корреспондент Ратрамнуса спрашивает, происходят ли обезьяны от семени Адама и имеются ли достоверные свидетельства, что они соблюдают социальные законы, практикуют агрокультуру, прикрывают гениталии, таким образом, выражая стыд, хотя по тексту не видно, чтобы философ верил в их грамотность и поклонение луне. Письмо включено в «Patr. Lot… vol. 121.» Мигне.