Сборник - Дуэль Лермонтова и Мартынова

В 1787 году Екатерина II издала манифест О поединках. В нем дуэль признавалась в том числе и преступлением против порядка управления.

Виновный в вызове на дуэль считался оскорбителем той судебной власти, которой должно было бы подлежать дело по жалобе на обиду. Поэтому виновный в вызове на дуэль («лицо, обнаружившее стремление сделаться судьей в собственном деле, прибегнувшее к самосуду») подвергался «взысканию судейского бесчестия». Принявший вызов подвергался наказанию «яко ослушник законов».

Вызвавший другого на поединок и причинивший противнику раны, увечье или смерть, наказывался как за причинение соответствующего умышленного преступления. Лицо, принявшее вызов, признавалось «сообщником беззаконного дела» и каралось соответственно, если не принимало мер к примирению или не объявляло властям о готовящемся поединке. В случае если секунданты не принимали мер к примирению дуэлянтов, то они судились и наказывались наравне с дуэлянтами. Эти нормы манифеста вошли впоследствии в Свод военных постановлений 1839 года.

Именно в соответствии с указанными положениями Свода рассматривалось дело о дуэли Лермонтова с Мартыновым и выносилось решение о наказании виновных лиц.

Изданию Свода при императоре Николае I предшествовало собрание и приведение в систему всех военных законов, начиная с петровского Воинского устава 1716 года. Непосредственное руководство в составлении Свода военных постановлений осуществлялось графом М.М. Сперанским. Согласно манифесту Николая I от 25 июня 1839 года, Свод военных постановлений вступил в действие с 1 января 1840 года. Наказание за участие в дуэли содержала часть 5 книги 1 Свода военных постановлений. Статья 376 предусматривала, что «умышленный смертоубийца подлежит лишению всех прав состояния, наказанию шпицрутенами и ссылке в каторжную работу». Согласно статье 395: «Кто, вызвав другого на поединок, учинит рану, увечье или убийство, тот наказывается, как о ранах, увечье и убийстве умышленном поставлено». Для секундантов наказание содержалось в статье 397: «Примиритель и посредники или секунданты, не успевшие в примирении и допустившие до поединка, не объявив о том в надлежащем месте, судятся как участники поединка и наказываются по мере учиненного вреда, то есть, если учинится убийство, как сообщники и участники убийства; если раны или увечья, как участники и сообщники в нанесении ран или увечья; если же убийства, ран или увечья не учинино, как участники самовольного суда и беззаконного мщения в нарушении мира, тишины, любви и согласия».

В последующем ответственность за дуэли была существенно снижена.

Согласно Уложению о наказаниях уголовных 1845 года, поединок стал самостоятельным преступлением против «личных благ». Секунданты и врачи освобождались от наказания, а наказание дуэлянтам уже не превышало, даже в случае гибели одного из противников, заключения в крепости от 6 до 10 лет с сохранением дворянских прав по выходе.

Однако и эти меры никогда не применялись. Наиболее распространенным наказанием для дуэлянтов был перевод в действующую армию на Кавказ, а в случае смертельного исхода – разжалование из офицеров в рядовые, после чего они через некоторое время за заслуги по службе, как правило, восстанавливались в офицерском чине.

В 1894 году, в период царствования Александра III, поединки были официально разрешены.

Военным министром П.С. Ванновском «в целях укрепления боевого духа в армии» в 1894 году были изданы правила об офицерских дуэлях, каковые сделались для офицеров в известных случаях обязательными (Приказ по военному ведомству № 118 от 20 мая 1894 года Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде, а также приказ по военному ведомству № 119 от 21 мая 1894 года).

Михаил Лермонтов. Сцена из кавказской жизни (Нападение). 1838

Государственный Литературный музей, Москва

Дела рассматривались судами общества офицеров (в последующем переименованы в суды чести). Суд мог признать возможным примирение офицеров либо постановить о необходимости поединка (решение о возможности примирения носило рекомендательный характер, а решение о поединке – обязательный). Офицер, отказавшийся от дуэли, обязан был подать прошение об увольнении в отставку, в противном случае он подлежал увольнению без прошения.

Примечательно, что официального дуэльного кодекса, в том числе и на момент проведения дуэли Лермонтова с Мартыновым, в России не существовало.

В России в середине XIX века правила дуэли регламентировались кодексом графа де Шатовиллара, выпущенным во Франции в 1836 году. В разработке этого документа участвовало около ста родовитых французских аристократов. Дуэльный кодекс был подписан 76-ю выдающимися личностями того времени и опубликован. В России кодекс не издавался из цензурных соображений. Положения кодекса графа де Шатовиллара применялись, если можно так сказать, с особенностями национального характера. Во Франции в XIX веке дуэли носили больше ритуальный характер и заканчивались, как правило, без смертельных случаев. Этому способствовали и «щадящие» условия дуэльного кодекса. Устанавливалась такая барьерная дистанция (минимальное расстояние между рубежами открытия огня), которая обеспечивала невысокую вероятность попадания, обычно 30–35 шагов. В России же результатом дуэли считалось либо ранение, либо смерть.

Дуэль Лермонтова с Мартыновым проходила на расстоянии десяти шагов, что считалось нормой.

В России издание правил дуэли было признано неудобным, и остались неписаные правила, установленные обычаем. Самым известным в современной литературе является неофициальный дуэльный кодекс, изданный В. Дурасовым[14]. Хотя данный кодекс был издан позже дуэли Лермонтова и Мартынова, однако он зафиксировал уже сложившиеся традиции, и можно говорить, что применявшиеся в ходе данной дуэли правила нашли отражение в кодексе.

Дуэль Лермонтова и Мартынова являлась событием, выходящим из ряда обыкновенных.

Лермонтов – поэт, преемник Пушкина – был широко известен в высших сферах Петербурга, а кроме того, направлен для службы на Кавказ с усиленными рекомендациями начальству обратить на него особое внимание.

В то время уголовные дела, связанные с совершением преступных деяний военнослужащими, расследовались военным командованием. Военными следователями выступали строевые офицеры, которые назначались для расследования уголовных дел вышестоящим командованием. Для понимания происхождения отдельных документов, входящих в следственное дело и военно-судное дело, их взаимосвязи и последовательности, необходимо сказать несколько слов о системе управления Кавказом в эти годы, так как эта система нашла отражение в указанных документах.

Григорий Гагарин

Князь Александр Илларионович Васильчиков

Рисунок

Литературный музей Института русской литературы (Пушкинский дом), Санкт-Петербург

Управление на Кавказе принадлежало военным властям, руководившим военными действиями на Кавказе. Во главе управления стоял командир Отдельного Кавказского корпуса, штаб которого находился в Тифлисе, генерал от инфантерии Е.А. Головин. Командующим войсками Кавказской линии и Черномории являлся генерал-адъютант П.Х. Граббе. Им была назначена следственная комиссия под руководством плац-майора подполковника Ф.Ф. Унтилова о расследовании обстоятельств дуэли. В состав комиссии вошли представители как военных, так и гражданских властей. Непосредственное руководство в организации рассмотрения дела принял начальник штаба флигель-адъютант полковник А.С. Траскин – подчиненный генерал-адъютанта П.Х. Граббе. Не зная, как посмотрят на состоявшуюся дуэль в Петербурге, он лично поспешил в Пятигорск, чтобы на месте узнать о причинах дуэли и степени виновности ее участников, распорядиться произвести формальное расследование дела комиссией как можно быстрее, что при существовавших тогда порядках являлось нетипичным.

В состав следственной комиссии входил также подполковник корпуса жандармов

A. Н. Кушинников, осуществлявший по заданию Бенкендорфа секретный политический надзор за офицерами на Кавказе.

Поскольку комендантом Пятигорска являлся полковник B. И. Ильяшенков, ему первому секундант Глебов доложил о случившемся.

Именно эти лица устанавливали фактические обстоятельства произошедшей дуэли.

В своей книге Записки военного судопроизводства для юнкерских училищ аудитор (военный юрист) Устимович пишет: «Следователь должен представлять собою лицо нейтральное, пользующееся всеобщим доверием до такой степени, чтобы на него в этом отношении не действовало желание сделать угодное начальнику. Его обязанность: по возможности верно изыскать, получить и сохранить все те сведения и доказательства, которые нужны суду и начальству для произнесения по возможности правильного приговора о преступлении или проступке. К обсуждению произведенного им дела следователь никогда не призывается и ему даже воспрещается излагать по произведенным делам свое мнение»[15].