Данила Врангель - Сумасшедшая стриптизёрша (СИ)

«Респект»

Социальное уважение, основное на условном положении в социуме, базирующимся в любом случае на доходе, прямом или косвенном, несёт нервно-паралитический рефлекс зависимости от этого положения, пережить которое в случае изменения статуса возможно переходом в два варианта последующего состояния – низвержение в пожизненную тоскливую депрессию(что является самым вероятным исходом) или изменение в сторону максимального нейтралитета-невосприимчивости к подобному внешнему влиянию при условии, что этот нейтралитет существовал изначально в виде некоторой мизантропии в среде обыденности животного представительства с его радостями наивного и несколько идиотичного времяпровождения.

«Икебана»

Эстетизм - базовое отличие человека от животного, на котором построены все без исключения цивилизации, поскольку вся прикладная научно-техническая деятельность всех времён и народов конечным результатом направлена на удовлетворение эстетической составляющей психополя человека, неуловимой никакими приборами и неопределямой математическим методом, так как скрытая потенциальная функциональность(что собой и представляет красота)не подчиняется физическим законам, выведенным разумом человека и единственное определение божественности красоты есть её фактическая констатация эмпирикой, но никак не методом априори.

«Полноценность»

Человеческое существо устроено так, что без прививки ударами отрицательной энергетики положительная будет восприниматься как нейтральная, таковым же(то есть нейтральным)будет взаимодействие этого конкретного существа с окружающим миром, и созидание как воплощённое ощущение красоты грани страдания и счастья ему будет недоступно.

«Неполноценность традиционности в актах любви»

Способность выполнять социальные заказы группы ориентирована на достижение цели общего интереса, заключающегося в животном выживании, что диктует природа в мире зверей, который в любом случае есть базовое начало мира людей.

Это начало обеспечивает существование самой человечности(духовности), имеющей как понятие достаточное отличие от самого человека как вид, поэтому можно констатировать духовность как эфемерность, напылённую на животную суть, выдрессированную в некоторой степени подчиняться этой эфемерности, в каждом случае субъективно индивидуально.

Культура социумов определяет критерии качества самой эфемерности, которые по многим параметрам отличны, но по основным базовым практически идентичны, потому что человек как вид существо социальное и не может не подчиняться инстинктам, диктующим эти самые базовые ценности, вне констатации которых выживание невозможно.

Однако в условиях субестественности мегаполиса выживание определено совсем иными критериями возможностей, когда эфемерность становится самодостаточной сущностью, оторванной от естества, инстинкта, законов стаи и способной заменить стадный метод выживания методом индивидуальным, построенным на чистой ассоциации, поскольку требования элитарной прослойки второго и последующих уровней(дети и внуки нуворишей)ориентированы не на естественность, так как она ограничена списком наличия, а на модернизм, постмодернизм и аналоги искусственного, построенного с целью расширить список естественного.

Этим поясняется аффект однополой любви и транснациональных объединений извращённого естества, граничащего на первый взгляд с безумием, однако это просто единственно возможный способ получения эндорфина, не более того, хотя и не менее.

Запретить быть счастливым невозможно, поэтому склонности неестественного характера, выработанные средой обитания, невозможны к изменению никаким способом, подобно невозможности излечения от наркомании или от любви к жизни в естественной среде обитания.

Конечно же именно в этом ключе и прорисовывается тотальное различие системного устройства государства как гаранта полноценной(счастливой)жизни и государства как гаранта предполагаемой социальной полноценности, когда неравенство своим существованием одновременно является безальтернативным мотивом и двигателем так называемого научно-технического прогресса, но также одновременно фактической причиной невозможности быть гарантированно счастливым подавляющему числу социальных единиц по истечении срока доверия к будущему.

«Аниме»

Чистота образа прекрасна своей недосягаемостью, в противном случае это сияние впечатляет недолго.

«Гладиатор»

Счастье достижимо множеством возможных способов, в том числе граничащих с безумием, однако чтобы понять нужно быть, что не всегда возможно по техническим причинам, поэтому гранью риска игры со смертью пытаются тешиться виртуально, путём вклада в индустрию некорректных развлечений

«Баттерфляй»

Нет обязательной необходимости ползать, для того чтобы взлететь.

«Любовь втроём»

Да хоть целым отрядом подиума, всё равно счастье лишь в одном теле.

«Пиррова победа»

Доведение собственного интеллектуального совершенства до максимы заводит в тупик декаданса, когда анализировать и синтезировать нет никакого смысла, при осознании, что всё есть всё, различие лишь в точке взора.

«Мария Магдалина»

Вне женского присутствия или мотива, проистекающего из поля женственности, не существует ничего настоящего в мире людей, а тем более в мире фантазии, поэтому книга бытия как первый базовый структурированный сборник фантазийных тайн и желаний, несомненно стоит того, чтобы его прочесть, тем более в контексте всех евангелических дополнений, которые просматривать в их великолепном многообразии развлекательно, познавательно и достаточно впечатлительно, так как искусство лжи, доведённое в текущее время до массового идиотизма, во времена, предшествующие подтверждённой истории, достаточно наивны, просты и доброжелательны, а поэтому несут общечеловеческую любовь достаточно примитивно, а значит честно.

Единственное, что сокрыто не принимаемым образом, это роль реальной женщины, а также здорового сексуального аспекта во всех процессах вознесения и ниспадания, потому что без неё и этого аспекта ничего не могло бы быть, разве как в том случае, когда все апостолы и пророки были гомосексуалисты, а это сомнительный вариант.

«Джоконда Мона Лиза»

Мастер всегда вкладывает в творение часть себя, хочет он этого или нет, поэтому двойственность ощущения по восприятию некоторых работ пояснима расширением качества социальным полем количества, где свита делает короля, неосведомлённость же даёт возможность видеть истинный свет и чуть-чуть самого мастера, который всегда и в любом случае, если он настоящий, или в шоколаде или в дерьме, но никогда не в порядке.

«Божественная чистота грязной плотской любви»

В понимании идеалистов неврастеников платоническая чистая любовь это высочайшая чувственная степень.

Однако, это не так.

Хотя бы потому, что вообразительная чувственность гораздо более эротична и требовательна качественно, чем её коллега, умеренная реальность ощущения, которое не более чем ощущение и ничего об этом дополнительно сказать нельзя, потому что всё уже здесь.

Впрочем, именно спасибо говоря чистой неврастеничной избирательности, женщины вытворяют порой нечто, что обратно уже не прячется, аналогично и мужчины, хотя в несколько других формах, что сути не меняет.

Вообразительная эротичность это искусство невозможного, когда либидо оттренированное вдумчивыми пассами представления не ориентируется на естественную цель, а, благодаря платоническому представлению, ищет нечто не от мира сего, по одной простой причине – мир духовности нереален.

Впрочем, его нереальность исключительно возможна в реальности как детонатор умопомрачения, в особенности натур, ярких желаниями, но ограниченных стандартными возможностями.

Здесь стоит упомянуть религию, как средство для неврастеников в спасении от окончательного безумия в свете нереализации представляемого, выработанного сказочным фольклором обыденного воспитания, когда сказка почему-то не становится былью, а часы не хотят идти обратно.

Стоит добавить, что в религии подобные люди сильны фанатизмом и ненавистью к любви любого рода, однако они всё-таки не сумасшедшие, а поэтому некоторую пользу от такой терапии отрицать нельзя.