Эдвин Шнейдман - Душа самоубийцы

Выражать несогласие. Должны ли мы выражать несогласие с человеком, обнаружившим суицидальные тенденции? Возражение является рискованным и вызывающим беспокойство у любого пациента шагом, однако не подлежащий сомнению факт состоит в том, что определенные основные возражения или несогласия с пациентом являются краеугольным камнем в психотерапевтическом процессе. (Несогласие вовсе не означает спор или дискуссию.) Так, психотерапевт всегда в корне не согласен с самоубийцей; что можно было бы подумать о таком утверждении: «Ну конечно, я согласен, Вам следует покончить с собой». Напротив, он осознает, что этот человек обратился к нему именно потому, что переживает двойственные чувства, и какая-то важная часть его личности желает найти способ продолжить жизнь. Таким образом, несогласие как маневр занимает важнейшее место в психотерапии.

Вот несколько предложений, внесенных доктором Паснау в этом контексте. Он бы не согласился с рассказом Ариэль о ее предчувствиях смерти отца, якобы возникших еще до того, как она нашла тело. Случай, о котором она повествовала (как она заранее знала, что отец уже умер, прежде чем обнаружила его мертвым), по всей видимости, является ложным воспоминанием, отражавшим ее тревогу, сужение сознания и чувство вины из-за его самоубийства. Таким образом, параллельной целью психотерапии должно стать смягчение интенсивности ее вины за совершенный отцом суицид, мотивом которого, в свою очередь, были фрустрация и душевная боль.

В ходе психотерапевтической работы с Беатрис несогласие следовало выразить лишь с аргументами в пользу выбора наихудшего сценария в ее взаимоотношениях с людьми, а затем и его осуществления. Если бы с ней проводилась психотерапия, то было бы целе-

сообразно скрупулезно, деталь за деталью, проследить, как она строила взаимоотношения с людьми и как исподволь направляла их развитие в сторону неизбежного негативного исхода, а ее первоначальные подозрения, естественно, оправдывались. Очевидно, в психике Беатрис имела место некая тонкая настройка, позволявшая ей осуществлять этот стиль поведения.

С Кастро у меня была совершенно реальная возможность взаимодействия и, в некоторых случаях, проявления несогласия. В ходе сеансов это принимало форму своего рода интеллектуальной дискуссии. Одним из ее ключевых моментов стало мое замечание о том, что он строил свои взаимоотношения с людьми, особенно любовные, подобно военным действиям. Он являлся генералом, а отношения — сражением. Все его метафоры были связаны с войной. (Очевидно, именно это обстоятельство влекло его к жизни римских цезарей.) В связи с этим я вспомнил интересную, но в то же время не во всем достоверную книгу Де Ружмона «Любовь в западном мире», в частности, главу о любви и войне. Я даже взял ее в университетской библиотеке и собирался обсудить с Кастро, но тем временем в нашей работе и его жизни происходили гораздо более важные вещи, и я никак не мог выбрать подходящего момента. Ему приходилось преодолевать сотни миль, чтобы приехать в университетскую клинику для пластических операций на сравнительно краткий период. Тогда находилось время и для наших встреч. Остальное наше взаимодействие происходило по почте или в ходе очень редких (в силу расстройства его речи) телефонных бесед.

Организовать. В состоянии ли мы что-либо организовать для этих людей? Я считаю, что важной задачей психотерапевта (или друга) является освоение роли поверенного, то есть человека, который оказывает пациенту практические услуги или, можно сказать, ведет его дела и помогает в некоторых тягостных жизненных обстоятельствах. В этом нет ничего нового. Единственная особенность, на которую я хочу обратить внимание и которая соответствует моим общим взглядам, состоит в том, что эти практические дополнения к психотерапии следует согласовывать с потребностями пациента. Соображения доктора Паснау полностью отвечали этому подходу. В случае Ариэль можно было бы организовать ее встречу с матерью и, возможно, договориться о совместной беседе втроем. При работе с Беатрис следовало обеспечить надежное «прикрытие» на случай, если бы психотерапевту пришлось пропустить несколько сеансов (например, из-за отпуска): оставить ей временные адреса, где его можно отыскать в это время и номера его телефонов или пейджера. В ее случае к необходимости отлучки психотерапевта важно было относиться серьезно. Что касается Кастро, то неплохими вариантами оказались бы организация наблюдения работниками социальных служб, а также контакты с Институтом Брайля для заказа там книг в магнитофонных записях, с колледжем по месту жительства и, возможно, с другими полезными учреждениями.

Проявлять бдительность. В чем суицидологам следует проявлять бдительность? В психотерапии одним из основных девизов является бдительность. Всегда надлежит проявлять настороженность в отношении усиления степени летальности пациента, отслеживать его намеки, которые могут подразумевать самоубийство («Я больше не могу так жить»), и без малейших колебаний прямо спрашивать о них. В ходе психотерапевтического процесса следует соблюдать осторожность, чтобы у Ариэль не возникло впечатления, что ее жалеют, и избегать всего, что могло бы поставить под сомнение ее человеческое достоинство. Аналогично в случае Беатрис нужно учитывать, что она склонна верить современным популярным толкованиям причин нервной анорексии, например, что анорексия развивается вследствие недавно всплывших «воспоминаний» о пережитой в детстве сексуальной эксплуатации со стороны взрослого. А в случае с Кастро необходимо видеть опасность (и постоянно делиться с ним своими опасениями) в том, что у него имеется устойчивая тенденция строить невыигрышные отношения с каждым новым сексуальным партнером.

Сам по себе процесс чтения может стать особым опытом, душевным или даже духовным переживанием. По мере того, как вы читаете и размышляете о людях, упомянутых на этих страницах, вы одновременно можете задуматься о себе и своих близких. Вспоминая об Ариэль, Беатрис и Кастро, я надеюсь, что вы поставили на их место себя (или кого-то из ваших родственников, друзей или знакомых). Или же вам довелось знать по крайней мере кого-нибудь, кто размышлял о самоубийстве, и теперь у вас возникли основания в свою очередь поразмыслить о том, каковы были его насущные психологические потребности? Каким образом вы заполнили бы «Бланк оценки психологических потребностей»? (Каким был бы ваш спектр?). Как вы оцениваете содержание каждого из 24 психотерапевтических маневров в отношении человека, о котором беспокоитесь? Или для себя самого? Если же существуют условия, при которых вы сами задумываетесь о самоубийстве, то каким образом вы могли бы обратиться за помощью к другу или психотерапевту?

Цель этой книги — пробудить у читателя мысли обо всех этих вопросах. Я предлагаю желающим изучить психотерапевтические маневры, а также психологические потребности и общие черты самоубийства — и посмотреть, что получится из этого интроспективного приключения. Поскольку каждый из нас является уникальной личностью, то следует поближе познакомиться, вступить в диалог и договориться с нашими собственными демонами, страхами; осознать условия, при которых нам удастся прожить предначертанные дни. Для этого полезно вооружиться всей доступной информацией о себе, которую только можно добыть, тем более, что в вопросах, касающихся самоубийства, знания оказывают эффективное профилактическое воздействие.

Акт самоубийства представляет собой одновременно бегство и приближение. Душевная, психическая боль является именно тем, от чего человек стремится бежать прочь; покой представляет собой ту стихию, которую он ищет и искренне желает обрести. В самоубийстве две эти цели сливаются в одну: бегство от душевной боли приносит облегчение, — именно в этом усматривается желанный покой. Невыносимая психическая боль разрешается успокоением; невыносимое страдание прекращается. По крайней мере, именно таким образом рассуждает и на это надеется самоубийца.

Человеку с суицидальными намерениями отсутствие сознания представляется состоянием полного и совершенного покоя, пустоты и забвения. Все проблемы не просто разрешены; их не существует вовсе, и более того, нет даже мысли о возможности возникновения в будущем проблем или чего-то в этом роде.

Самоубийство является попыткой «уйти от всего», представляет собой окончательное бегство. Современный французский ученый Жан Бэшлер в своей монографии «Самоубийства» в качестве основной темы обсуждает «эскапистские самоубийства». «Совершение самоубийства-бегства представляет собой изъятие своей жизни из ситуации, ощущаемой индивидом как невыносимая»57.