Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается - Таша Таирова

– Воскобойников Матвей Сергеевич – «отлично». Воскобойникова София Алексеевна – «отлично». Платова Лидия Викторовна – «отлично». Шанин Богдан Игоревич – «отлично».

Матвей чуть повернул голову и подмигнул Богдану. Фу, сдать такую сессию из пяти экзаменов надо уметь. И они смогли. Как сказала мама – новая программа преподавания в медвузе немного тяжелее, но тем и интереснее.

– Предлагаю сегодня пойти на каток, – тихо прошептала Лидочка, легко толкая Матвея в бок. – Соня, ты как?

– Сегодня свободна. – Соня Воскобойникова улыбнулась и кивнула в знак согласия. – Мне на дежурство только завтра. А тебе?

Лида тоже коротко кивнула и прошептала:

– Тоже завтра, я завтра дежурю с самим Игорем Александровичем. Завидуйте, салаги! Мальчишки, а вы?

– Мы через сутки. Сегодня и завтра выходные, – ответил Богдан за обоих, поправляя поясок на белом халате Сони. Третий курс, зимняя сессия. И месяц каникул! Можно гулять, ходить на каток, в клубы, ещё и дежурства поставили классно – сутки через трое; мечта, а не каникулы. – Предлагаю сейчас забуриться в кафе на чай-кофе-капучино, а вечером собираемся в парке. Лид, за тобой заехать? Эти двое-то всё равно вместе приедут, через забор же живут. Да, Сонь?

Соня улыбнулась и кивнула. Тихая, спокойная, с огромными синими мамиными глазами и необычного шоколадного цвета волосами. И в придачу ресницы, что, казалось, доставали до бровей. Мягкий голос и румянец на щеках. Оленёнок из сказки... М-да, и характер как у асфальтоукладочного катка! Когда папа спросил, уверена ли дочь, что справится с учёбой в медине, Соня так посмотрела на Алексея Викторовича, после чего отец, в кого, собственно, и пошла характером любимая единственная дочь, просто поднял руки и сделал невинное лицо – мол, я-то чего, так спросил просто.

– Лид, ты одна поедешь или квакалера своего пригласишь? – Матвей со смехом увернулся от подзатыльника и преданно уставился Платовой в глаза. – А чё ты дерёшься? Что я не так сказал?

– Сама пойду, кончился ка... как ты сказал? Квакалер? Квакалер Валера канул в Лету... Так, ребята, я побежала, мне надо ещё пижаму и халат на завтра приготовить.

Лида быстро натянула пуховик и выскочила на улицу.

– Что опять? – Соня спокойно посмотрела на Матвея. – Вроде бы всё было нормально.

– Ай, Сонюшка, ты же знаешь нашу Лидочку. Думала, что влюбилась, оказалось – тахикардия.

Соня пожала плечами и тихо вздохнула. Летом им всем исполнится по двадцать, а никто из них так и не встретил своего человека. Может, не везло? А может, просто времени не было. После окончания второго курса Матвей и Богдан устроились на работу в «скорую помощь», сначала их взяли санитарами, но уже через два месяца они носились по городу в машинах с красными крестами в составе медицинских бригад. И мама Аня, и мама Катя были категорически против такого развития событий, но тут на сторону сыновей встали отцы. А девчонки решили пойти работать в стационар. Лидочка в хирургию, в отделение Игоря Александровича Шанина, а Сонечка в педиатрическую клинику, потому что решила стать детским врачом. Жизнь била ключом, правда иногда попадала и по голове.

***

Вечером Матвей и Соня медленно скользили по льду, дожидаясь друзей детства.

– Сонь, а ты не боишься с детьми работать? Они же маленькие совсем, сказать ничего не могут, пожаловаться, только плачут и всё.

Соня сделала пируэт и пожала плечами:

– Но ты же не боишься с наркоманами дело иметь? А там пострашнее дела творятся. А если честно, то дети как раз не самое слабое звено в нашей работе. А вот мамы... Не все, конечно, но есть такие, что я бы с удовольствием изолировала бы их на время болезни ребёнка. У нас одна мама накормила своего шестимесячного малыша апельсином. На вопрос «зачем» ответила, что по её мнению малышу не хватает витамина С, да и её подруга так всегда делает. А ребёнок, кстати, поступил с непонятной сыпью. Вот так. А у вас много интересного?

Матвей остановился у высокого бортика и улыбнулся. Интересного... Каждое дежурство, каждый вызов как первый и последний. Им с Шаниным ещё повезло – врачи в бригадах им достались классные. Что Глеб Олегович у Богдана, что Алиса Дмитриевна у Матвея. Хотя, увидев свою докторицу впервые, Матвей Воскобойников усмехнулся. Правда про себя, слава богу, а то бы огрёб по самые помидоры. Хотя если быть совсем честным, то Алиса Дмитриевна была единственной, кто отреагировал на его появление на подстанции вполне адекватно – без ругани и долгого разглядывания. Первый вопрос, что задала ему Почаева, которую за глаза иногда называли Дмитрий Алисович, был: «вены колешь?» Когда увидела утвердительный кивок, коротко осведомилась о практике работы с кардиографом. Затем внимательно осмотрела своего нового фельдшера с ног до головы и тихо поинтересовалась:

– Спортом занимаешься?

– Сейчас не так часто, много времени забирает учёба, но стараюсь не пропускать занятия в бассейне.

– Значит руки сильные. Ну что ж, это радует. Потому как сила нам нужна и очень часто.

– Почему?

– Потому что, коллега, наркоманы – это наш профиль. Моя специальность токсикология. А потому готовься: вены, катетеры, желудочные зонды, антидоты – твой хлеб. А всему остальному я тебя научу.

И учила. Довольно своеобразно. Но очень доходчиво.

– Матвей, смотри, Богдан с Лидочкой приехали. Ребята, мы тут! – прокричала Соня и бросилась со всех ног навстречу друзьям. Через несколько секунд девушки радостно хохотали и кружились на льду, а их спутники ревностно охраняли их, ненавязчиво оттесняя чересчур активных молодых людей.

Собственно, как всегда.

***

– Семнадцатая бригада, на выезд!

Матвей легко поднялся, отложив в сторону учебник по оперативной хирургии. Сегодня было сумасшедшее дежурство, как сказал Богдан после двенадцатого вызова: «Учёные считают, что сотрудники нашей службы слово «бля» используют в качестве запятой уже после двадцатого вызова. Я, кажется, пойду против мнения именитых коллег и начну таким образом высказываться уже после десятого звонка».

– Воскобойников, вот лист. Мужчина, двадцать лет, боли в животе, тошнота. Да, не забудь подсадить Почаеву в машину, – со злорадством произнесла диспетчер Элла Станиславовна Подгорная.

– Вы не тревожьтесь, Эллочка, Алиса Дмитриевна у нас худенькая, маленькая,