Уильям Шекспир - Сонеты

В заливе, переполненном судами,

Зачем из них ты выковала крюк

И прикрепила сердце к ним цепями?

Зачем же сердце приняло трактир

За уголок уютный, безмятежный?

Зачем глаза обманывают мир

И придают пороку облик нежный?

Глаза и сердце сбилися с пути,

Теперь от лжи им больше не уйти.

Когда она клянется, что свята,

Я верю ей, хоть знаю - ложь сплошная.

Пусть мнит она, что я в мои лета

Неопытен и хитростей не знаю.

Хочу я думать, что она права,

Что юности не будет завершенья;

По-детски верю я в ее слова,

И у обоих правда в небреженье.

Зачем она не скажет, что хитрит?

Зачем скрываю возраст свой теперь я?

Ах, старость, полюбив, лета таит,

А лучшее, что есть в любви, - доверье.

Так я лгу ей, и лжет она мне тоже,

И льстим своим порокам этой ложью.

Не требуй оправданья для обмана,

Прощенья нет жестокости твоей.

Не взглядом - словом наноси мне раны,

Не хитростью, а силой силу бей.

Признайся мне открыто в новой страсти,

Но не гляди так нежно на него

И не лукавь - твоей могучей власти

Не выставлю напротив ничего.

Иль думать мне, что ты, меня жалея,

Спасая от врагов - от глаз своих,

Их от меня отводишь поскорее,

Чтоб бросить их на недругов других?

Не делай так: сраженных не щадят.

Уж лучше пусть добьет меня твой взгляд.

В жестокости благоразумна будь,

Не мучь немого моего терпенья,

Не то слова найдут на волю путь

И выскажут всю глубину мученья.

Не любишь ты - но сделай хоть бы вид,

Что ты меня даришь своей любовью.

Так на смерть обреченному твердит

Разумный врач о жизни и здоровье.

В отчаянье придя, сойду с ума,

Начну тебя хулить без всякой меры.

А свет дурен и - знаешь ты сама

Готов принять злословие на веру.

Чтоб избежать зловредной клеветы,

Со мною будь, хоть не со мною ты.

Нет, не глазами я люблю тебя

Глазам заметны все твои изъяны.

Отвергнутое зреньем полюбя,

Тобою сердце бредит беспрестанно.

Твой голос не пленил моих ушей,

И не хотят услышать приглашенья

На сладострастный пир души твоей

Ни вкус, ни осязание, ни зренье.

Но все пять чувств и разум заодно

Спасти не могут сердце от неволи.

Моя свобода - тень, а я давно

Немой вассал твоей надменной воли.

Одной лишь мыслью утешаюсь я:

Пусть ты - мой грех, но ты же - мой судья.

Любовь - мой грех, а чистота твоя

Лишь ненависть к любви моей порочной.

Но ты сравни обоих нас - и я

Не худший буду в этой ставке очной.

И не твоим устам меня карать:

Они осквернены такой же ложью,

Как и мои, когда, как алчный тать,

Я похищал добро чужого ложа.

Любовь моя к тебе не больший грех,

Чем и твои любовные влеченья.

Взрасти же в сердце жалость - и у всех

Ответное пробудишь сожаленье.

Но если ты глуха к чужой мольбе,

Тогда не будет жалости к тебе.

Взгляни ты на хозяйку, как она,

Стремясь поймать удравшего цыпленка,

Погоней этой так увлечена,

Что забывает своего ребенка.

Бедняжка порывается за ней,

Заходится от крика и рыданья,

Она ж, охотой занята своей,

Малютку оставляет без вниманья.

Не так ли вдаль всегда летишь и ты,

А я, дитя, плетуся за тобою?

О, излови скорей свои мечты

И снова стань мне матерью родною.

Пойми, молю и будь опять со мной,

И поцелуем плач мой успокой.

Два духа, две любви всегда со мной

Отчаянье и утешенье рядом:

Мужчина, светлый видом и душой,

И женщина с тяжелым, мрачным взглядом.

Чтобы меня низвергнуть в ад скорей,

Она со мною друга разлучает,

Манит его порочностью своей,

И херувима в беса превращает.

Стал бесом он иль нет, - не знаю я. . .

Наверно стал, и нет ему возврата.

Покинут я; они теперь друзья,

И ангел мой в тенетах супостата.

Но не поверю я в победу зла,

Пока не будет он сожжен до тла.

С уст, созданных любви рукой,

"Я ненавижу" сорвалось.

И сердце стиснуто тоской,

Печалью горькой налилось.

Увидя скорбь мою, она

Свой разбранила язычок,

И, сострадания полна,

Сменила на привет попрек.

"Я ненавижу" - да, но вот

Слова иные вдруг звучат,

Как вслед за ночью день идет,

Ее с небес свергая в ад.

"Я ненавижу", - и любя

Меня спасает: "не тебя".

Душа моя, игрушка буйных сил

И средоточье плоти этой бренной,

Когда твой дом тебе внутри не мил,

Зачем извне ты украшаешь стены?

Зачем, наняв его на краткий срок,

На жалкую обитель тратишь средства?

Кормить червей дала себе зарок?

Оставить тело хочешь им в наследство?

Оно - твой раб; за счет его живи,

Свои богатства множь его ценою,

Божественную будущность лови,

Не дорожи непрочною красою.

У жадной Смерти этим вырвешь нож,

И, Смерть убив, бессмертье обретешь.

Любовь моя - болезнь, что все сильней

Тоскует по источнику страданья,

И тянется к тому, что вредно ей,

Чтоб утолить нелепые желанья.

Рассудок - врач лечил любовь мою,

Но, увидав к себе пренебреженье,

Покинул нас, - и вот я сознаю,

Что нет теперь от страсти исцеленья.

Рассудка нет - и мне спасенья нет.

Безумствую неистовый, несчастный;

Слова мои и мысли - дикий бред,

Ни разуму, ни правде не причастный.

Как мог я мнить, что ты светла, ясна?

Как ад черна ты, и как ночь мрачна.

О горе мне! Любовью искажен,

Мой взор воспринимает все превратно.

Но если верен и не ложен он,

Тогда рассудка истина невнятна.

Когда красиво то, чем грезит взгляд,

Как может свет считать, что некрасиво?

А если нет - тогда на мир глядят

Глаза любви ошибочно и криво.

Да разве будет безупречным взор,

Измученный тревогой и слезами?

Ведь даже солнце слепо до тех пор,

Пока покрыто небо облаками.

Любовь лукава: слезы ей нужны,

Чтобы не видел глаз ее вины.

Как можешь ты твердить, что я не твой?

Ведь от себя я сам тебя спасаю.

Себя забыв, не о тебе ль одной

Забочусь я, обидчица родная?

Дружу ль я с теми, кто тебе не мил?

Иль недругам твоим я шлю приветы?

А если я порой тебя гневил,

То не казнил ли сам себя за это?

Сыщу ль в себе заслуги, доблесть, честь,

Чтоб прекратить смиренное служенье?

Ведь лучшее, что только в мире есть,

Повиноваться глаз твоих движенью.

Но ясен мне вражды твоей закон:

Ты любишь зрячих - я же ослеплен.

Откуда ты взяла такую власть,

Чтоб покорить ничтожностью меня,

И научить на взор покровы класть,

И лгать, что свет не украшенье дня?

Где снадобье такое достаешь,

Что в добродетель превращаешь грех,

Порок рядишь в пленительную ложь

И делаешь милей достоинств всех?

Себя любить принудила ты чем?

Ведь нужно презирать, а не любить!

Пусть ту люблю я, кто противна всем,

Но не тебе за то меня хулить.

Когда достойна ты любви моей,

Достоин я взаимности твоей.

Любовь юна - ей совести мученья

Неведомы, хоть ею рождены.

Так не кори меня за прегрешенья,

Чтоб не было и на тебе вины.

Ты в грех измены вовлекаешь тело,

Я душу вовлекаю в этот грех.

Душе послушна, плоть решает смело,

Что ей в любви всегда готов успех.

При имени твоем восстав надменно,

Она свою осуществляет власть,

Чтобы потом покорно и смиренно

Перед тобой рабом послушным пасть.

Не упрекай, что совесть мне чужда:

Восстать и пасть я рад в любви всегда.

Бесчестен я, к тебе любовь питая;

Меня любя, бесчестна ты вдвойне:

Супружеские клятвы нарушая

И на вражду сменив любовь ко мне.

Но мне ль судить тебя за прегрешенья?

Я сам грешил не два, а двадцать раз.

Поклялся я раскрыть твое паденье,

И клятву эту преступил тотчас.