Рахель Блувштейн - Переводы стихов Рахель

Вот подан знак — и что-то вдруг издалека

вплотную подошло.

Перевод М. Яниковой

* * *

Так нежны, так чудесны объятья твои —

убаюкают, грусть унесут.

К лону милой земли приравняю я их,

ибо ужас не властвует тут.

Только женщина я! Как могу я одна?

И лоза, что к вершине ползет, —

без родного ствола ослабеет она

и, как я, на землю падет.

* * *

"Мы как два волка плясали на цепи,

и это мы называли любовью."

И.Эренбург

"Поставь меня печатью на сердце своем... "

Песнь песней

Пусть слиты губы, но сердца разделены,

сердца терзает страх.

В одних и тех же — волей рока — мы должны

плясать цепях.

Степным волкам лишь слышно, как звенят

их цепи — не дано им различать

молитвы и мольбы: "поставь меня

на сердце, как печать... "

* * * 

Уходят силы прочь.

Так постарайся мне помочь,

попробуй мне помочь!

Стань мостиком над пропастью тоски,

над бездной дней,

и постарайся мне помочь,

помочь душе моей.

Стань деревом, ручьем — в краю,

где тени нет и вод.

Попробуй мне помочь!

Ночь длится,

и далек восход.

Стань вестью радостной, лучом в ночи,

стань хлебом из печи!

*  *  * 

Силы мои уходят и явно уже не те —

Будь же добрым ко мне, будь же добрым ко мне!

Будь мостом над бездной печали, над печалью дней в пустоте.

Будь же добрым ко мне, будь же добрым ко мне! Дай от души своей.

Будь опорой сердцу, будь древесной тенью в середине пустыни сей.

Будь же добрым ко мне! Ночь такая долгая и нет в ней зари неимущим.

Будь же мне светом чуть-чуть заметным, радостью будь нежданной.

Будь же хлебом моим насущным!

Перевод А. Кобринского

*   *   *

О, как мой дух ослаб, скорей мне руку дай!

Молю, не покидай, молю, не покидай!

Стань мостиком моим через пучину дня,

Опорой будь в тоске, не оставляй меня!

Стань деревом моим, стань кроной надо мной,

Пусть тень твоих ветвей утихомирит зной...

А если ночь, согрей хоть капелькой огня...

Ты мой насущный хлеб, не покидай меня!

Перевод Л. Друскина

/Перевод М. Яниковой/

Ни славословья,

ни возвышенной строки

не посвящала я тебе,

моя земля.

Лишь дуб посажен мной

на берегу реки,

лишь мной протоптана тропа

в твоих полях.

Я знаю, мать моя, —

и в том сомненья нет,

что скромен дар тебе

одной из дочерей:

лишь возглас радости,

когда прольется свет,

лишь слезы скрытые

над бедностью твоей.

1926, Тель-Авив

Перевод М. Яниковой 

Наша кровь едина и души,

ее голос во мне поет.

Праматерь Рахель, пастушка,

пасла Лавана скот...

И поэтому дом мне тесен

и город ко мне суров —

никогда не забыть ее песен

для пустынных ветров.

Мне другой хранитель не нужен,

кто-то путь указал мне рукой, —

это память хранит мою душу

и покой.

Да, кровь ее в крови моей

И песня в песне неустанной.

Рахель, пастушка стад Лавана,

Рахель, праматерь матерей.

И потому мне тесен дом.

За город — там пастушки пели,

Там трепетал платок Рахели

В пустыне, на ветру сухом.

Иду с котомкою своей.

Дорога знойная пылится,

В босых ногах моих хранится

Вся память тех далеких дней.

Перевод Я. Хромченко 

Я всем довольна! Теснота

поможет мне мечтать о дали,

и есть у осени цвета

любви и золотой печали.

Стихов прекрасные цветы

взрастают из тоски нетленной,

а золотой песок пустынь

летит с горы Нево священной.

Перевод М. Яниковой

Это слабое тело,

это сердце, что полно печали такой —

станут прахом земным они чуть погодя,

частью почвы, и с нею дождутся дождя,

и, смеясь, взлетят высоко.

С благодатным дождем я прорвусь к небесам —

через почву пройду,

стены гроба поправ,

и тогда загляну прямо зною в глаза

я глазами трав.

Перевод М. Яниковой

Эта слабая плоть,

Это сердце печальное —

Это

Превратится в крупицы земли плодоносной

И в зной,

Пробудившись, возжаждет

Веселой струи водяной.

И потянется ввысь,

И пробьется к весеннему свету.

Напитавшись дождем,

Я воспряну, я вырвусь на волю

Из могилы глубокой,

Сквозь комья земли полевой,

И увижу я небо —

Кустами, цветами, травой,

И зажмурю глаза,

Обожженые зноем и болью.

Перевод Я. Хромченко

* * *

Пусть я десять раз сказала: "Хватит",

десять раз "Свободна!" — прокричала,

но оковы прочность не утратят,

и опять начнется все сначала.

Вновь на сердце длать твоя сожмется, —

и отпустит, дав воспрять надежде.

Сердце затрепещет и забьется —

а потом умолкнет, как и прежде.

Перевод М. Яниковой

Та, которая следом за мною займет

в твоем сердце чужие покои,

и насытится горечью, сладкой как мед,

едкой сладостью — следом за мною,

та, другая —

заставит меня позабыть?

Или все ж прибежишь впопыхах,

чтоб опять теребить

этой горечи нить,

что в моих вплетена стихах?

Перевод М. Яниковой

/Перевод М. Яниковой/

"И полюбила Михаль, дочь Саула, Давида... –

и презрела его в сердце своем."

Книга Самуила, 1, II

О Михаль, ты сестра мне —

ведь связь поколений крепка,

и еще виноградник

полынью сухой не зарос,

и на платье твоем

не поблек еще пурпур полос,

золотые браслеты твои

мне звенят сквозь века.

Не однажды я видела,

как ты стоишь у окна,

и свободу и нежность

твои отражают черты.

О Михаль, о сестра,

я ведь тоже грустна, как и ты,

и, как ты,

на презренье к любимому осуждена.

Перевод М. Яниковой

Только стук дверей, только лязг замка —

и стихают шаги в ночи.

И к чему мой зов, и к чему тоска,

если ты их не различишь?

Так поставь же, гордость, на сердце знак,

горечь, душу мою залей,

потому что я одинока так,

как слепец среди площадей.

Перевод М. Яниковой

Перевод М. Яниковой

Все я вам поведала теперь,

распахнула дверь.

В комнатах бродили чужаки,

указаньям следуя руки:

"Тут — пустые чаянья и месть,

а покой отчаяния — здесь.

Это — смотрит из угла

гордость, что растоптана была".

И случилось так:

ты был с ними, мой родной чужак.

Посмотрел, как все, и вышел прочь.

Я — в углу. Настала ночь.

"Вдруг", — мелькает мысль в тиши ночной, —