Джеймс Джексон - Кровавые скалы

Июль 1568 года. С тех пор как ушли турки, минуло три года. Настало время возродить жизнь, восстановить разрушенные здания и возвести на голых камнях горы Скиберрас прекрасный укрепленный город — Валетту. Восемь тысяч рабов и рабочих трудились ради единственной цели. Суровые испытания и поражение османов положили начало славной эпохе. Орден разбогател. Европейские монархи отплатили уважением, а епископы — деньгами. Казна полнела, дворцы вздымались, госпитальеры снискали всевозможные почести, а повести и песни о храброй обороне Мальты приводили в трепет всех христианских придворных. Еще бы, сам папа римский предложил Ла Валетту кардинальский титул.

Впрочем, все это не имело значения. Гроссмейстер был стар и слаб, а на плечи его давило тяжкое бремя долга и прожитых лет. Повсюду его сопровождали призраки. Их имена и лица являлись магистру во сне, возрождая в воображении картины тех ужасных месяцев, что миновали три лета назад. Ла Валетт очистился от яда и приказал уничтожить все архивные записи. Но печаль, скрытая за молитвами и пышными торжествами, так и не развеялась, а скорбь не утихала, оставив позади лишь легенду о бесстрашном ордене и его могучем магистре по имени Ла Валетт. Четверть его рыцарей пала в бою, почти весь гарнизон был перебит. Тем не менее он завоевал великую победу. Сулейман Великолепный более не высылал войско к этим берегам. Султан был слишком занят, посвятив себя иным делам: принимал участие в военной кампании в Венгрии, управлял своей обширной и неспокойной империей. Ко всеобщему благу, спустя год после рискованной попытки захватить остров, 5 сентября 1566 года Сулейман умер.

Сокол нашел жертву. Раздался звук, подобный треску рвущегося холста, — охотник бросился вниз. Отвесно нырнув, он переломил хребет чайке и сбил ее наземь. Чистая работа. Взмахом руки Ла Валетт повелел сокольничим взять деревянную клетку и забрать сокола, прежде чем врожденная кровожадность и природные инстинкты заставят его улететь. Эта птица требовала особой заботы.

Тут внимание великого магистра привлекла другая картина: женщина верхом на лошади вела за уздечку пони, на котором сидел ее маленький сын.

Подъезжая ближе, Мария улыбнулась:

— Ваша светлость, надеюсь, мы не помешали?

— Моя охота окончена, миледи.

— Вижу, ваш сокол летает лучше любого балобана или ланнера[33].

— И все же он своенравен. Нередко, растопырив крылья, защищает пойманную добычу и, сидя у меня на руке, бросается на всех.

— Похоже, это искусный боец, наделенный воинственным нравом.

— А ваш сын? Магистр кивнул мальчику, который в ответ просиял улыбкой. — Он уверенно сидит в седле.

— Настоящий солдат по крови и по духу.

Совсем как его отец, подумал Ла Валетт. Двухлетний мальчуган разительно походил на родителя. Тот же прямой взгляд голубых глаз, та же улыбка, та же неуемная сила. Он был рожден на войне и от воина — Кристиана Гарди. Ребенок принесет матери как успокоение, так и тоску по убитому мужу. Настоящий солдат по крови и по духу. Быть может, однажды он услышит рассказ о Великой осаде, ему поведают о деяниях отца. Кто знает, поймет ли он. Не многие понимали.

— Нам пора продолжить путь, ваша светлость.

— Мне тоже, — сказал гроссмейстер, надев перчатку из свиной кожи, и низко поклонился на прощание.

Мальчик ответил поклоном и весело рассмеялся.

— Пора, Кристиан. Поехали.

Ла Валетт наблюдал за ними и вдруг загрустил, подумав о давно минувшем детстве и обещании, которое еще предстояло исполнить. Когда-то он был молод и полон рвения и надежд. Обратиться в прах — удел всех смертных, судьба же магистров — стать дряхлыми старцами. Он должен быть доволен. На свете всегда найдутся люди, подобные Кристиану Гарди, Анри, Юберу и мавру, готовые сражаться за веру и ради сладостного чувства борьбы. Будущее христианства в надежных руках.

После полудня у вернувшегося с охоты Ла Валетта случился удар. Рыцари перенесли предводителя в одну из комнат во дворце магистров, где он, наполовину парализованный, временами приходя в сознание, провел несколько недель. В окружении верных собратьев великий магистр молился, диктовал завещание и готовился к кончине. В ранние часы душного летнего утра жизнь Жана Паризо де Ла Валетта, сорок восьмого гроссмейстера рыцарей ордена снятого Иоанна Иерусалимского, спасителя Мальты и воителя Европы, истекла.

Выражаю признательность следующим людям, которые всячески помогали мне закончить эту книгу: Рэму, Нику и Лизи — за то, что сопровождали меня всюду и направляли мои поиски в нужное русло; Нэнси Каламатта, Майклу Стауду и фра Джону Критиену — за драгоценное время и радушное участие; Стивену К. Спитерри и покойному Эрнлу Брэндфорду — за книги «Великая осада. Анатомия победы госпитальеров» и «Великая осада. Мальта, 1565 год» соответственно, которые невероятно вдохновили меня и послужили источником информации; моему агенту, Юджини Фурнисс, и моему редактору, Кейт Паркин, — за их вклад, терпение и дружбу; народу Мальты — за остров, историей и нравами которого я был очарован, как ребенок.

Золотой Рог — бухта у европейских берегов пролива Босфор. — Здесь и далее примеч. пер.

Реис (араб, «господин») — правитель, государь.

Сипахи — разновидность турецкой тяжелой кавалерии. Наряду с янычарами являлась основным военным подразделением Османской империи. До XV века сипахи представляли собой тяжело бронированных всадников на защищенных лошадях, их основным оружием была булава.

Айялары — исламские воины-фанатики, стремившиеся принять смерть в бою и нередко перед сражением курившие гашиш.

Трапезунд (тур. Турабозон) — главный город турецкого вилайета того же имени в Малой Азии, после Смирны самый важный торговый пункт в азиатской Турции.

Кандия — главный город острова Крита на его северном берегу, а также итальянское название Крита.

Великий Турок — титул, которым христиане иногда удостаивали оттоманских султанов.

Одно из названий средиземноморского побережья Северной Африки.

Джерба — остров у берегов Северной Африки, в заливе Малый Сирт. С 1881 г. занят французами.