Наталья Павлищева - Против «псов-рыцарей»

Конечно, нашлись те, кто донесли ливонцам об усилении Новгорода, о возвращении его славного князя. Вскоре пришло известие, что те не слишком обеспокоились, мол, сказали:

– Пойдем и победим Александра и возьмем его руками.

Князь, услышав про такое, усмехнулся и, перекрестившись на купола Софии, попросил:

– Боже, рассуди спор мой с этим высокомерным народом.

Настал час, когда пришла пора выступать. Шли на Копорье, только об этом не кричали. Снова встали на берегу расшивы, готовые принять пешую рать, туда же погрузили и все оружие конников, оставив только самое необходимое. На расшивы закатили и несколько порок, чтобы бить каменные стены крепостей. Дружинники шутили:

– Никак снова свеи на Неве стоят? А мы готовы их еще раз бить, больно драпают хорошо!

От Копорья до Новгорода не так далеко по прямой, но это если прямо через непроходимые леса и непролазные болота. Можно по наезженным дорогам, но опять же зимой. Ждать зимы некогда, немцы подготовятся, к Копорью подойдет помощь из Риги, тогда не взять. И князь решил идти в обход через Тосну, но так, чтоб никто не понял, куда идет.

Копорье немцы взяли в прошлом году, князя в Новгороде не было, да если б и был, все равно бояре шагу ступить не давали, сидел в Городище как на привязи, пока татары Торжок жгли. Ливонцы сначала одним броском захватили Водскую пятину Новгорода, потом через реку Нарову небольшое укрепленное Копорье. На очень хорошем месте стояло селение, близь залива, на перепутье важных дорог, и место высокое, выше всей округи. Немцы нашли самую высокую гору и, согнав местных жителей, быстро построили каменную крепость.

Оттуда сразу начали воевать округу. Скоро оказались захваченными даже Тесово и берега Луги. До Новгорода оставался один дневной конный переход. Потому, когда князь вдруг увел дружину и ополчение по Волхову, его замысла не понял никто. Не Ладогу же из пороков громить? А князь беспрепятственно провел свое войско по Волхову мимо Ладоги в Нево, оттуда Невой до Тосны. Дорога знакомая, год назад плавали. Но дальше к порогам не пошли, вдруг свернули по Тосне к верховьям и шли, сколько было можно. А потом снялись с расшив и направились лесом. Здесь болот уже почти не было, дорогу знали, потому под самое Копорье вышли быстро. Когда на дороге к крепости вдруг показались новгородские конные отряды, рыцари потеряли дар речи, но успели уйти и спрятаться за ее стенами.

По обе стороны выстроенной меньше года назад крепостной стены стояли люди и думали. Немцы внутри высчитывали, как скоро придет помощь от Риги, прикидывая, хватит ли провизии или надо экономить. А под стенами русичи думали, как сокрушить эту крепость.

Я не могла ходить в походы, не тащить же дите за спиной, потому постаралась наставить князя еще дома. Теперь он внимательно прислушивался к моим словам. К моему удивлению, оказалось, что я помню многое, в том числе и взятие Копорья. С чего бы, ведь точно знала, что дома таким не интересовалась. Штучки Вятича, но размышлять об этом не хотелось, у меня были дела поважнее – первый зуб, вернее, сразу четыре за одну ночь. Федька сутки горел огнем, но почти не плакал, а я рвала на себе волосы, решив, что застудила ребенка на сквозняке.

Зато когда утром мое чадо улыбнулось во весь рот, окружающие ахнули – две махонькие беленькие полосочки виднелись сверху и снизу красных воспаленных десен.

Вот в таком счастливом состоянии я и объясняла князю, что построенная совсем недавно крепость еще не выстояла положенное время, чтобы стены окрепли, если бить в одно место по кладке, то она поддастся быстрее, чем сами камни. Невский дивился причудам молодой матери, но кивал. Запомнил бы только…

– Настя, может, переедешь в наш терем, там просторно и защита лучше?

– Нет, благодарю, мне и здесь не тесно, а защита… Одолей рыцарей, князь, всех защитишь.

– Одолеем.

Я была спокойна, знала же, что одолеет.

Воевода Миша Новгородец смотрел на каменные стены и пытался понять, на что рассчитывает князь Александр Ярославич? Это не деревянный тын, какой пороки пробьют враз, крепость из камня. Пока они станут пробивать, за несколько дней из Риги придет помощь рыцарям, вот тогда будет тяжело! А у пороков уже возились новгородцы. Миша услышал, как наставляет их Невский:

– Пороки не сдвигать и на пядь, бить и бить в одно место. Чем лучше будете попадать, тем скорее все закончится.

– Княже, – не выдержал воевода, – да ведь стены каменные!

– Ну и что? Камень тот в прошлом году кладен, еще и года нет, не укрепилась крепость-то. Не связались камни меж собой. Потому, если бить в одно место, а еще лучше по скрепке каменной, то вывалится.

Князь перекрестился:

– Ну, с Богом! Давай!

Первый камень полетел в стену. Та как стояла, так и стоять осталась, только мелкие осколки полетели в стороны.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул князь Александр. – Вот так и бить без передыху. Одни устанут, пусть другие встают. Камня вокруг много, ровнять его не старайтесь, только не давать рыцарям покоя за стенами ни днем ни ночью!

В прошлые ночи из кустов, что за крепостной стеной, доносились соловьиные трели, а теперь совсем другое. Герман пытался заснуть и не мог. Решил, что надо вспомнить что-нибудь хорошее, иначе, промаявшись вот так всю ночь, к утру он будет не выспавшимся и злым. За неумение спать в любых условиях Германа часто ругали, он и ночевал не со всеми вместе. Видите ли, швед Ларсен храпит, а Ульрих стонет и зовет свою Матильду, чтоб почесала спину! Ну и пусть зовет, если мешает, то почеши, он перевернется на другой бок и заснет. Герман возражал, что Ульрих, может, и заснет, а вот он сам нет. Для хорошего сна нужно хорошее ложе и тишина.

– А женщина?! – утробно хохотал Ульрих. Он любую речь сводил на женщин. Но Герман сомневался, что этот боров получает хоть какое-то наслаждение даже от самого процесса, не говоря уже об ухаживании. Между ними однажды чуть не возникла большая ссора. Это из-за маленькой Бригитты, что разносила пиво в таверне Риги. Девочка была хороша, крепкая, как репка, с маленькими ножками и маленькой грудью. Ульрих, привыкший прибирать к рукам любую юбку, появившуюся рядом, тут же пустил в ход свои лапы. Девица споро увернулась и легонько стукнула его по голове пустым подносом. В другой руке у нее были целых четыре пустых кружки. То, как держала Бригитта кружки, не оставляло сомнений, что и они опустятся на голову приставалы. Но Ульрих был достаточно сообразительным, он попросту перехватил руку девчонки и тут же сцапал ее за талию. На помощь к дочери бросился отец, но сладить с огромным пьяным Ульрихом было не так легко. Хозяин таверны кликнул вышибал, дюжие молодцы показались из-за двери, ведущей во внутренние комнаты, закатывая по ходу рукава. Герман понял, что сейчас будут бить, причем не только Ульриха, но и его тоже, сам отцепил приятеля от девчонки и потащил к выходу, убеждая, что девушка этого не стоит. Тот сопротивлялся: