Империи песка - Дэвид У. Болл

– Что желаете, мадам?

– Возьми мою коляску, запряги самых быстрых лошадей и поезжай в контору Оскара Бетанкура на улице Мадлен.

Бумаги придадут ей уверенности.

– Будет исполнено, мадам, – ответил дворецкий.

Он не успел и шагу ступить, как в зале появился Оскар Бетанкур с массивной шкатулкой в руках. Обрадованная Элизабет устремилась ему навстречу, но, к ее изумлению, адвокат отмахнулся, коротко бросив:

– Не сейчас, мадам.

– Мадам? – повторила ошеломленная Элизабет. – Оскар, как все это понимать? Извольте мне немедленно объяснить!

Но он уже шел по залу, направляясь к Муссе и Полю.

– Ты не сказал, что все это состоится во время приема, при большом скоплении гостей, – шепнул Полю Мусса, когда они пробирались к парадной лестнице.

– Я не знал, но догадывался, – ответил Поль. – Ей же нужно было закатить торжество в честь нового графа. Нам придется импровизировать.

– С удовольствием!

Мусса то и дело останавливался, учтиво здороваясь с гостями, демонстрируя манеру общения, частично унаследованную от отца. Гости довольно осторожно реагировали на его рукопожатия, не зная, как относиться к человеку, скрывающему лицо.

Даию с малышкой Таши Мусса усадил на стул возле парадной лестницы. Он объяснил жене суть происходящего. Чувствовалось, что яркий свет и обилие людей не лучшим образом действовали на Даию, и потому она старалась смотреть только на мужа.

Поль с Муссой поднялись на несколько ступенек и повернулись к переполненному людьми залу. Поль взмахнул рукой, прося тишины. Шум утих.

– Дамы и господа, я с большим удовольствием представляю вам моего двоюродного брата Муссу, графа де Вриса.

Раздались вежливые аплодисменты. Большинство гостей не знали, как им реагировать на услышанное. Элизабет не давала никаких подсказок. Она перебралась поближе к лестнице и устроилась на мягком диване, придав лицу заученно-нейтральное выражение.

Над залом разнесся звучный голос Муссы. Гостей поражал безупречный французский, раздававшийся из уст знатного туарега, скрытых его странным покрывалом.

– Я очень рад всех вас видеть, – начал он. – Я годами думал о судьбах многих из вас, как и вы, насколько мне известно, думали о судьбе моей семьи. С непреходящей скорбью сообщаю, что мой отец, граф Анри де Врис, погиб еще в тысяча восемьсот семидесятом году.

В зале зашептались. Многие из присутствующих лично знали Анри, а историю о его бегстве с семьей слышали все.

– Я много лет прожил вдали от Франции и в последние месяцы часто думал о возвращении в это прекрасное шато, окруженное чудесным лесом, и, естественно, о возвращении в Париж.

Элизабет закрыла глаза. Значит, война. Я столько трудов положила, и на тебе!

– Сегодня я ехал сюда, намереваясь обсудить с членами нашей семьи ряд вопросов, касающихся этого благородного дома. Я ничего не знал о сегодняшнем торжестве, но когда мне стало известно, что оно устраивается в честь графа де Вриса, то тут же изменил первоначальное намерение. Как вижу, я нахожусь среди старых друзей, и вряд ли мне представился бы более удачный случай поделиться радостными событиями, связанными с этим благородным домом.

Снова раздались вежливые аплодисменты. Заинтригованные гости с нетерпением ожидали его дальнейших слов.

– Я знаю, что даже в стране, являющейся республикой, особенно в республике, обязанности семьи, корни которой столь же глубокие, как корни самой Франции, велики. За время моего отсутствия владения семьи де Врис выросли и заслуживают должного внимания и управления во благо угодий, которыми владеет семья, тех, кто на них обитает, и всей нации, частью которой она является. Настало время графу занять свое место во главе обширного дома де Врис.

Элизабет вместе с надеждами все глубже утопала в мягком пространстве дивана, погружаясь туда чуть ли не целиком.

– Дорогая, вы хорошо себя чувствуете? – прошептала баронесса де Шабрийян. – Вы так бледны!

– Да. Просто… Да, вполне хорошо.

– Сегодня по пути сюда, – продолжал Мусса, – я побывал у судейских чиновников. Там имеется опись имущества нашей семьи, составленная моей тетей Элизабет, которая самоотверженно управляла делами в течение всего моего двенадцатилетнего отсутствия. Уверен, что она стремилась разрешать все запутанные и спорные вопросы в законном порядке, ибо считала меня умершим. Как вы можете убедиться, к счастью, я жив, – улыбнулся Мусса и взмахнул руками.

Элизабет, которую коробило от его слов, все же сумела засмеяться вместе с гостями.

– Она допустила несколько ошибок, но все потому, что действовала из лучших побуждений, в чем я уверен. К счастью, с помощью господина Оскара Бетанкура я сумел их исправить.

Элизабет напряглась. Оскар встречался с Муссой! Значит, Мусса узнал обо всем, даже о недвижимости, купленной после смерти Анри. Почему Оскар не…

Мусса указал на шкатулку в руках адвоката:

– Месье Бетанкур любезно собрал для меня ряд документов, включая и тот, где я официально признан умершим.

Оскар подал ему бумагу, которую Мусса энергично порвал в клочки.

– Вуаля! Мусса де Врис снова в числе живых, – сказал он, и в зале опять засмеялись. – Итак, проверив состояние дел нашей семьи и с удовлетворением отметив, что они в порядке, я должен заявить следующее. Я более не считаю, что мое место здесь. Мы с женой решили не перебираться во Францию. – (Элизабет облегченно вздохнула.) – Поэтому я рад представить вам человека, в честь которого вы здесь собрались. Дамы и господа, перед вами мой двоюродный брат Поль, граф де Врис, которому сегодня я передал графский титул и все права на имущество семьи.

Оскар достал из шкатулки другую бумагу, и Мусса вручил ее Полю под аплодисменты и поздравления гостей.

Слова Муссы выбили Элизабет из подавленного состояния. Они были столь же шокирующими, как и его внезапное появление. Этот дурень собственными руками сделал Поля графом! Плевать на то, что ему известно! Плевать на Эль-Хусейна! И на суд тоже плевать! Войны не будет! За всю жизнь еще никто и никогда не бросал ей желаемое к ногам. И вдруг глупый наследничек из пустыни сделал это собственными руками!

Все ждали слов Поля. Элизабет думала, что никогда еще ее сын не выглядел столь аристократично, как сейчас. На его нелепую дорожную одежду можно закрыть глаза. Никто из людей, никакой суд уже не отменит того, что сделал Мусса. События менялись так стремительно, что она не успевала их осмыслить и до сих находилась в несколько очумелом состоянии. Но она все-таки встала с дивана, присоединилась к аплодисментам гостей и подошла ближе к лестнице, чтобы погреться в лучах сыновней славы.

– С большим смирением я принимаю доверие моего двоюродного брата