Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

1

Арсей Быланин вышел из лесу и остановился на поляне, окруженной низкорослым дубовым кустарником. Солнце встретило его ласковыми лучами, а быстрый свежий ветерок, набежавший со степи, растормошил и спутал светлорусые волосы.

Глубоко вдохнув в себя пряный, пропахший черноземом воздух, Арсей огляделся. Стоял светлый весенний полдень. На юго-запад, далеко, пока видел глаз, уходила неглубокая кривая балка. От ее пологих берегов, покрытых редкой зеленью, разбегались крутобокие, заросшие безлистной лозой яружки. По плоскому дну балки извивалась речка. Сжатая берегами, она то вдруг круто сворачивала и пряталась под обрывом, то снова появлялась, казалось, лишь для того только, чтобы опять устремиться в сторону. На горизонте, где прозрачная кисея воздуха с дрожью припадала к земле, проступали невысокие Белые горы.

Неподалеку на холмике Арсей увидел человека. Положив лицо на ладони, он сидел неподвижно. Некоторое время Арсей пристально всматривался в согбенную фигуру. Потом улыбнулся и, размахивая шапкой-ушанкой, зашагал по тропинке.

— Го-го-го-го-го-го-го-о-о-о! — радостно закричал он во всю силу легких и тотчас услышал зычное ответное:

— По-о-о-о!

Человек на пригорке живо вскочил, приложил к глазам руку. Это был старик — невысокий, худощавый, с седыми волосами, торчавшими из-под выцветшей солдатской фуражки, с реденькой и, как пучок пеньки, помятой бороденкой. Арсей Быланин быстро пошел навстречу, и его серые глаза засветились лаской. Старик узнал Арсея; мелкими и быстрыми шажками он сбежал с пригорка.

Сойдясь, они крепко пожали друг другу руки.

— Рад приветствовать тебя, товарищ Недочет, на родной земле! — торжественно произнес Арсей Быланин, разглядывая худое, расчерченное морщинами лицо старика. — Как поживаешь?

— Благодарю покорно, Арсей Васильич! — отозвался Недочет, осматривая молодого человека ласковыми, умными глазами. — Благодарю покорно!.. Только когда ж поживать-то? Недавно сами вернулись.

— Все вернулись?

— Все: Денис, Антон, Ульяна и я, твой покорный слуга…

— Никто не задержался?

— Разве мы когда-нибудь ослушивались твоих приказов?

Они пошли по тропинке к реке — Арсей Быланин впереди, Недочет за ним.

— А ты что задержался, Арсей Васильич? — спросил Недочет. — Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного, — ответил Арсей. — На базе проканителились. С передачей оружия пришлось повозиться. Все надо было переписать, в акте перечислить…

Тропинка привела к тихой бухточке. На ее гладкой зеленоватой поверхности Арсей увидел двухвесельную лодку. Бухточку окружал высокий камыш, а со стороны берега скрывали густые заросли лозняка.

— Ишь ты! — воскликнул Арсей. — Партизанская бухта!..

— Да, — подтвердил Недочет. — Помнишь, тут мы с тобой встретились, чтобы в бой на немца итти? Помнишь?

— Помню, Иван Иваныч, — ответил Арсей. — Было это в сорок первом… Ночь… Месяц полный, яркий висел над рекой…

— А теперь вот опять мы тут повстречались, — прервал старик воспоминания Арсея. — И жизнь нам предстоит трудная…

Последних слов Арсей не слышал. Проворно прыгнув в лодку, он снял шинель, аккуратно уложил ее на сиденье, взял в руки весла. Недочет толкнул от берега и вскочил в нее, задев носком сапога воду.

Удары весел взбудоражили спокойную заводь. В камышах послышался шелест — в воздух поднялась стайка диких уток. Арсей вывел лодку на середину реки и, подталкивая веслами, пустил по течению.

— Ну, рассказывай, Иван Иваныч, что там? — обратился он к старику.

Недочет ответил не сразу. Он достал самодельную табакерку, привычно взял позеленевшими пальцами щепотку нюхательного табаку и подал табакерку Арсею.

— Деревню немцы спалили, — мрачно сказал он, глядя куда-то вдоль реки. — Всю дотла — нашу красавицу Зеленую Балку…

Лодка с легким шумом скользила вниз по течению, оставляя позади себя короткий пенящийся след.

— Красная Армия Бела наступление по железной дороге, — рассказывал Недочет, — стало быть, стороной. Сперва она ударила на разъезд, оттуда — на город. Так что бои прошли мимо нашей Зеленой Балки. Говорят, только слышно было, как пушки били. Надеялись, все обойдется, уцелеет деревня. Ан нет! — Старик замолчал, прислушался к тихому журчанию воды за бортом. — Всю спалили, — повторил он, печально качая головой. — Всю дочиста. Все добро погибло.

— Что поделаешь! — со вздохом сказал Арсей. — Не одно колхозное добро погибло. Сколько государство потеряло — сосчитать невозможно…

Они помолчали. Арсей несколько раз взмахнул веслами; задрав узкий нос, лодка быстро понеслась вперед.

— В прошлую зиму это было, — снова заговорил Недочет. — Мороз, стужа… И в такую пору фашисты зажгли хаты… Людей — и старых и малых — согнали за речку, мост взорвали и с вечера дома запалили. До утра охраняли — пока не погорело все… А потом сели на мотоциклы и удрали.

— Где же люди зимовали?

— По другим деревням. Кое-кто там же, на выгоне, в землю, как крот, закопался. Но таких мало было. Сельсовет постарался — спасибо ему! — всех разместил по деревням, которые уцелели. Так вот и зимовали. А потом слетаться стали в свое родимое гнездо, в колхозную семью. Из эвакуации стали прибывать. Курени на выгоне построили, землянки выкопали. И теперь живут табором, как цыгане.

— Что ж, так ничего еще не восстановили? — спросил Арсей.

— Ничего, — сказал Недочет. — Да и когда ж было восстанавливать? В прошлую зиму не до этого было, а летом стервятники налетали. В эту зиму тоже трудно было: одни бабы, ребятишки, старики. А тут еще зима выдалась суровая — морозы, метели…

— А скот уцелел — лошади, коровы, овцы?

— Скот уцелел, а то как же! — оживился Недочет. — Сообщение недавно поступило — почти весь целехонький: и лошади, и коровы, и овечки.

— Еще в эвакуации?

— Да, на востоке. Прошлое лето некому было гнать. Да и побаивались, должно быть, — война-то не так уж далеко бушевала. А в зиму, сам знаешь, гнать невозможно. Вот теперь время