Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

3

От реки шли три девушки. Они пели ладно, звонко, задорно. Из землянок и куреней выбегали ребятишки, женщины, выходили старики. Табор оживал.

— Ах, братец мой, за сердце трогает! — воскликнул Недочет и встал. — Чьи такие? — спросил он Дениса.

— Наши, — ответил Денис: — Надька Бережнова, вон та, беленькая, что справа, в середине Зина Медведева, Марьи Акимовны дочка, а с другого краю Маруся Крюкова.

— Твои комсомолки?

— Комсомолки, — подтвердил Денис: — и мои и твои, Иван Иваныч.

К девушкам присоединилась группа женщин, и вот все они изломанной цветной шеренгой, обходя землянки и курени, медленно пошли по табору. Впереди бежала Евдокия, проворная сноха Быланиных, и, размахивая белым головным платком, кричала:

— Ба-бы!.. Вылезай из нор, ба-бы!..

Табор закипел. Толпа росла, как снежный ком. К землянке Быланиных народ подходил густой беспорядочной гурьбой. Как речная волна в ненастную погоду, песня металась от одного края к другому, поднималась в вышину и неудержимо неслась по притихшей в редкой дымке вечера балке.

Арсей вскочил на пень и, обращаясь к людям, крикнул что было мочи:

— Товарищи!

Толпа дрогнула. Люди остановились, повернулись к нему. Песня оборвалась на высокой ноте, замерла.

— Друзья мои! — громко произнес Арсей. — Сбылись слова товарища Сталина! Пришел час освобождения нашей родины!

Прасковья Григорьевна стояла у костра. Отсюда ей хорошо был виден Арсей, ее сын. Вытирая уголком платка глаза, она слушала его проникновенные слова и кивала головой. Арсей говорил о героических подвигах Красной Армии, о близкой и окончательной победе, призывал энергичней взяться за дело.

«Да, да, правда, правда, это сейчас нужно людям, — думала Прасковья Григорьевна. — Истосковались они по работе, по полю, по вольному труду…»

Сердце матери наполнялось радостью. Она прижалась к плечу Веры, а та, поймав сухую мозолистую руку старушки, сжала ее. Девушка тоже была взволнована.

Недочет внимательно слушал Арсея, поглаживая бороду. Денис наклонился к его уху.

— Иван Иваныч, — прошептал он, — посоветоваться нужно. Мы решили рекомендовать председателем его.

— Хорошее дело, — сказал старик.

— Как думаешь, момент подходящий?

Недочет посмотрел на Арсея, сощурив глаза, и тихо ответил:

— В самый раз.

— Значит, думаешь, можно? — спросил Денис.

— Предлагай, — решительно сказал Недочет. — А мы поддержим…

Арсей говорил горячо, убежденно:

— Все мы любили ее, нашу Зеленую Балку. Теперь там пепел. Но любовь к ней не умерла. Она зовет нас к работе, к трудовым подвигам. Так не будем же падать духом! Выше голову, товарищи!

Он сошел с пня. Люди молчали. Сотни глаз смотрели на него с доверием и надеждой. Где-то возник несмелый, неясный возглас. И сразу, точно это был условный знак, кругом заговорили, закричали. Близко стоявшие женщины бросились пожимать Арсею руки.

На пень взобрался Денис Скворцов.

— Тихо, товарищи!.. — крикнул он. — Внимание!..

В разных углах зашикали, загалдели, призывая к порядку. Шум постепенно стихал. Денис ждал, спокойно оглядывая собравшихся, и, лишь когда стало совсем тихо, продолжал:

— Товарищи! Комсомольская организация вносит на ваше рассмотрение вопрос о председателе колхоза. Мы предлагаем срочно избрать руководителя. Понятно?

Отовсюду послышался гул одобрительных голосов:

— Правильно!

— Пора решать!

— И за дело пора браться!

— Давай дальше, Денис!

Денис внимательно выслушал реплики, поднял руку. Наступила тишина.

— Комсомольская организация поручила мне рекомендовать Арсея Васильича Быланина. Товарищ Быланин — наш земляк, вырос на наших глазах…

Кто-то крикнул:

— Знаем!

Но на него зашикали:

— Не мешайте!

— Пускай говорит!

— Тихо! К порядку, граждане!

Денис переждал, пока стихли голоса, и продолжал громче и увереннее. Он рассказал, как Арсей работал в колхозе, как настойчиво учился и снова, по своему желанию, вернулся в свой район агрономом. Это было известно, но все слушали со вниманием. Потом Денис рассказал о партизанском отряде, в котором он, Денис Скворцов, был бойцом, а Быланин — командиром. Денис рассказал, какое множество фашистов уничтожил отряд, сколько немецкого имущества и вооружения было взорвано и захвачено.

Денис замолчал. Молчали и люди. Над выгоном наступила такая тишь, что был слышен звон капель в разбитом мельничном колесе.

— Какие другие будут кандидаты? — наконец спросил Денис.

Для Арсея все это было полной неожиданностью. По дороге домой он думал о своей будущей агрономической работе. Он собирался посвятить себя целиком науке. Предложение комсомольцев, казалось, разрушало задуманное. Он поднял руку, готовый просить, доказывать, спорить, но Недочет остановил его.

— Слушай, что говорят люди, — сурово сказал старик и, повернувшись к Денису, крикнул: — Нету других кандидатов!

Слова Недочета вызвали хор нестройных откликов:

— Нету других!

— Лучше не надо!

— Голосуй, чего там!..

Денис подождал еще несколько секунд и, когда снова стало тихо, объявил:

— Других кандидатов нету. — Он прочертил рукой в воздухе, как бы подводя итог всем разговорам, и спросил: — Будем голосовать?

— Голосуй! — со всех сторон ответили ему.

— Итак, голосую. Кто за то, чтобы товарищ Быланин Арсей Васильич был избран председателем колхоза, прошу поднять руки.

Множество рук взметнулось кверху. Арсей встретился с глазами матери. В них светилась гордость. Чуть заметно она кивнула ему головой, точно хотела поблагодарить, потом окинула взглядом колхозников, которые ожидали ее, и тоже подняла свою мозолистую ладонь.

И тотчас раздался торжественный голос Дениса:

— Арсей Васильич Быланин единогласно избран председателем колхоза!

Шумные аплодисменты были ответом.

Недочет повернулся к Арсею, протянул руку:

— С народным доверием, Арсей Васильич!

Глаза старика искрились. Он попытался обнять своего молодого друга, но его оттолкнули — и другим хотелось поздравить Арсея. Колхозники подходили к