Николай Свечин - Туркестан

– Сухсурават.

– …писаны его рукой.

– Пока не доказано, но вполне возможно, – опять кивнул Иван Осипович и подхватил нить рассуждений. – Теперь вот еще факты. У интендантов было столкновение с Тринитатским. Они пытались его запугать – не вышло. Рапорт последствий не получил, но штабс-ротмистр оставался опасен.

– Из-за своего отца, члена Совета военного министра, – поддакнул Лыков.

– Именно. Беспокойного человека решили убрать, да еще и деньжат заработать. Землю на том месте купил Кокоткин! Через свою мамашу. Это убийственный факт.

– И в смерти несчастного топографа-правдолюбца все нити сошлись, – завершил мысль Алексей. – В один узел завязались и воры-интенданты, и неудачливый ишан Сеидов, от которого разбегаются ученики. И шайка локайцев – боевой отряд наших заговорщиков. И люди генерал-майора Брэкбери, который в носу не ковыряет… Пора выжечь осиное гнездо!

– И нужно успеть сделать это до приезда ревизора, – напомнил полицмейстер. – Такова, если помните, просьба Константина Александровича.

– Где сейчас ревизор?

– Выехал из Самарканда. Послезавтра будет здесь.

– Успеем.

– Как успеем, Алексей Николаич? – вскричал Скобеев. – Мы-то все знаем, верно. А свидетели? Чем мы подкрепим свои слова?

– У нас есть писарь, который расскажет много интересного про интендантов. Есть Мулла-Азиз, казначей шайки разбойников. Именно ему заплатил Исламкуль за голову младшего Тринитатского! Есть перехваченные письма капитана Веселаго. Но для полноты улик нужно захватить самого Исламкуля. Он-то расставит все точки над «и».

– Если захочет.

– Захочет, – уверенно заявил сыщик. – Посмотрит на меня – и захочет. Иначе я сделаю его мучеником за веру. Так будет мучиться, что сразу в святые скакнет! Без дисциплинарной роты обойдусь, лично ему жилы вытяну.

Полицмейстер взглянул в стеклянные глаза Лыкова и поежился.

– Как нам взять этого сукина сына? Он сейчас настороже. Или сидит в укрытии ишана Ходжи Сеидова, наружу носа не кажет. Или еще где зарылся. А то и убежал из города!

– Надо вовлечь в операцию вашего приятеля, шейхантаурского арык-аксакала.

– Старика Карымдата? Пожалуй… Туземца лучше всего выманит другой туземец.

– Верно, – согласился Лыков. – Ваш тамыр – сторонник сотрудничества с русской администрацией, ведь так?

– Ну, нас он не любит, если честно. А за что, кстати, сартам нас любить? Совершенно мы этого не заслуживаем… Но Карымдат умный и не терпит крови. Тут с ним можно договориться.

– Вот и договоритесь, Иван Осипович. Изложите ему наши догадки про смерть старого ишана. Ведь почему его убили? Не только из-за денег. Абдул Касым-хан не дал разгореться излишним репрессиям. И тем потушил недовольство масс. А кое-кому обязательно нужны были и казни, и множество жертв – это подпитывало бы ненависть к русским. И стало бы дрожжами для следующего восстания. Здесь фанатики потеряли – и не простили Касым-хану. Да и англичанам это было не по вкусу.

– Так-так… Фанатики и англичане?

– А то как же? Посмотрите, кого новый ишан взял к себе на службу? Фанатика и агента англичан. Ведь не цены же на хлопок Исламкуль пересылает за перевал Ионова? А шпионские сведения.

– Поедемте сейчас же к аксакалу!

Полицмейстер послал гонца в дом Карымдата-ходжи, что к нему направляются гости. Выждав десяток минут, сыщики сели в пролетку и двинулись по узким улицам туземного города.

– Как вы тут разбираетесь, Иван Осипович? – в очередной раз поразился Лыков. – Все переулки на одно лицо! Я заблужусь в два счета.

– Ну, кое-что запомнил, кое-где побывал за два года, как сделался полицмейстером. Но тоже путаюсь! Даже не все углы объехал! Есть тихие места, где ничего не происходит. А если и случается, то мне об этом неизвестно. Вот и не заглядываешь туда. А там, может, притон? Остается гадать.

– Агентура, Иван Осипович. Нужна агентура. Цепляйте их на крючок. Кому промысловое свидетельство надо, кому казия приструнить… Пусть сообщают о настроениях и происшествиях.

– Так ведь врут!

– Конечно, врут. И мне врали, когда я служил. Во-первых, надо уметь отличать. Во-вторых, перекрестными проверками доходить до истины. И в-третьих, перебирать людишек. Все время перебирать! В конце концов появится золотой фонд, приличные, кому нужно ваше расположение. И тогда вы будете знать картину.

За такими разговорами они приехали в дом аксакала. Это оказалось обширное и богатое владение на берегу арыка Чорсу. Хозяин уже стоял в воротах, поджидал гостей.

– Хошь килиб-сыз![72]

– Летом все туземцы выезжают за город, – шепнул спутнику капитан. – Но арык-аксакалу нельзя отлучаться! Он же наблюдает очередь на водопользование. Это самое ответственное занятие в здешних краях. Сколько скандалов, недоразумений, обид. Только мудрые люди могут делить воду.

На обширном дворе Алексей успел разглядеть несколько построек. Назначения всех он не знал. Вроде бы скотный двор, летняя кухня под навесом, нечто вроде флигеля… Их провели не в душную мехмонхону, а посадили в айване[73] и подали чай.

Лыков хотел тут же взять быка за рога, но опытный Скобеев остановил его.

– У сартов имеется поговорка: торопливость есть свойство дьявола. Сначала надо поговорить о пустяках, выказать хозяину свое уважение.

О пустяках гутарили чуть не полчаса. Обсудили виды на урожай ячменя, посмеялись над каким-то торговцем, которого обокрал собственный бача… Наконец, чашки убрали и все посторонние вышли. Карымдат-ходжа стер с лица улыбку.

– Я сам собирался навестить вас, поскольку узнал про Исламкуля. Он изменил имя, теперь его зовут Мумин.

– Ишь ты! – усмехнулся полицмейстер. – Мумин, Алексей Николаевич, переводится как «верный». И это человек, давший ложную присягу на Коране, мутагам!

– Сын шайтана остается сыном шайтана, как бы он себя ни называл, – продолжил аксакал. – Теперь этот негодяй находится на службе у ишана…

– …Ходжи Сеидова, – закончил за него капитан.

– Да. Вы уже сами узнали?

– Узнали, уважаемый. Но что еще известно вам? Мы извещены, что Исламкуль обретается в доме ишана за мечетью Караташ. И командует там охраной шейха.

– Это так.

– А что вы, достопочтимый Карымдат-ходжа, скажете о самом шейхе?

Аксакал нахмурился.

– Он не по праву получил большое наследство.

– Но ведь Сеидов был при Абдуле Касым-хане хальфой, – как бы возразил капитан. – И унаследовал все на законных основаниях.

– Да, однако сам Сеидов недостоин того, чтобы называться ишаном! Жадный, злой… Он и Корана толковать не умеет! Люди послушают такого ишана и уходят к другим. Как только мудрый Касым-хан избрал его себе в помощники? Удивляюсь.

– А что если я вам скажу, что Сеидов убил своего учителя? Чтобы завладеть его местом и его богатством.

Аксакал по-детски выпучил глаза и некоторое время думал: не ослышался ли он? Потом живо вскочил, закрыл поплотнее дверь и пробормотал:

– Не верю!

– А вот послушайте меня, потом и говорите, – заявил Иван Осипович и пересказал их с Лыковым догадки.

– Как видите, все сходится, – закончил он. – Но для русского суда нужны доказательства. Мы собираемся вскрыть могилу святого, взять прядь его волос и сделать их химический анализ. Если шейха отравили мышьяком, то в волосах будет яд. Поверите ли вы такому доказательству? Или скажете, что русские власти все придумали, чтобы сместить неугодного ишана?

Аксакал молчал.

– Вы не верите в науку? – осторожно спросил его Лыков.

– Это наука неверных!

– А если анализ будет делать мусульманин? И присягнет на Коране?

– Тогда другой разговор!

– Иван Осипович, есть в Ташкенте такой человек?

– В Ташкенте нет, а вот в казачьем лагере имеется, – ответил полицмейстер. – Полк-то оренбургский! А среди оренбургских казаков немало инородцев-мусульман. И там служит доктор. Полковой врач. Он как раз правоверный.

– И состоит на коронной службе! – подытожил сыщик. – То, что нам нужно. Пусть он и делает исследование останков покойного.

– Уважаемый ходжа, – продолжил полицмейстер. – Если наша догадка верна, убийца обязан понести наказание. А наказывать ишана, духовного учителя, просто так нельзя. И доказательства отравления не должны вызывать сомнений в первую очередь у самих туземцев. Понимаете меня?

Аксакал молча кивнул.

– Я хочу просить вас с самого начала следить за этим делом. Присутствовать при вскрытии могилы, при заборе волос или иных останков и потом при их анализе. Чтобы не было слухов, что, например, волосы подменили. А потом вы все расскажете своим землякам. У вас авторитет, вам они поверят быстрее, чем русским. Согласны помочь нам?

– Я подтвержу ваш рассказ и тем наживу себе могущественных врагов, – глухо ответил ходжа. – Зачем мне это?