Нина Берберова, известная и неизвестная - Ирина Винокурова

и родством (по его словам) с великим поэтом России Владиславом Ходасевичем. Жена Ульпе, как он утверждал, была сестрой Нины Берберовой, жены Ходасевича, и жили они на одной лестнице – Ульпе на втором этаже, Ходасевич на третьем, на улице “Четырех каминов”. Впрочем, поэт не нравился Ульпе. Он, по мнению прибалта, был слишком молчалив и бледен, много сидел за письменным столом» [Бергер 1991: 17].

См. [Laqueur 1998: 39]. Характерно, что Берберова вырезала из газеты и сохранила рецензию на первое издание этой книги в 1980 году (Nina Berberova Papers. B. 47. F. 1098).

Поведение Полонского удивляло в то время многих, но, видимо, не саму Берберову. В начале 1930-х они жили не только в одном доме, но и в одной квартире (Берберова снимала у Полонских комнату). Именно тогда Яков Борисович увидел Берберову в роли, которая, очевидно, определила его дальнейшее к ней отношение, а именно в роли жестокой «разлучницы», отбивавшей (и успешно отбившей) мужа у его близкой приятельницы, Р. Г. Осоргиной.

В статье «Сотрудники Гитлера» Полонский, в частности, утверждал, что Макеев завел себе визитную карточку, на которой было написано «Nicolas von Makeev». Это утверждение с негодованием оспорила в свое время Берберова, и изыскания Шраера полностью подтвердили ее правоту. Шраер указал, что «на визитной карточке и личном бланке Макеева (относящихся к 1930-м гг.) он, будучи представителем американских фирм, значится на американский манер “Nicholas V. Makeev”. Инициал “V” соответствует отчеству Макеева (“Владимирович”), а не сокращенному немецкому “von”, как полагал Полонский» [Шраер 2010: 28]. Как ни странно, это утверждение Полонского продолжает по-прежнему тиражироваться без каких-либо коррекций или оговорок. См. [Будницкий 2015: 93].

См. также письмо Берберовой к С. Риттенбергу от 20 сентября 1970 года в [Ljunggren 2020: 221].

Boris Konstantinovich Zaitsev Papers. B. 1. Я, разумеется, была не первой, кто работал в Фонде Зайцева (составившие этот фонд документы поступали в Колумбийский университет с 1955-го по 1963-й) и видел «Заклинание». Но я, похоже, оказалась единственной, кто заметил различия между опубликованной и неопубликованной версиями стихотворения. В частности, в статье Сигги Франк тоже упоминается «Заклинание», но из этой статьи непосредственно следует, что его текст идентичен тексту «Шекспиру» [Frank 2018: 603].

Boris Konstantinovich Zaitsev Papers. B. 1.

«Макеевы» – Н. Берберова и Н. Макеев; «Ася» – А. Р. Ульпе (во втором браке Цимлова, рожд. Берберян), «Тусик с Андреем» – Н. К. Соллогуб (рожд. Зайцева) и ее муж А. В. Соллогуб.

Об этом стихотворении, очевидно, идет речь в письме Бунину от 19 марта 1943 года, в котором Берберова пишет, что она «недавно начала писать стихи». Цит. по: [Коростелев, Дэвис 2010: 86]. В том же письме Берберова пишет о «сверхъестественном унисоне… касательно мировых событий» между ней и Зайцевым [Там же].

Любопытно, что в письме к Г. Н. Кузнецовой от 27 августа 1947 года Берберова, вопреки очевидности, отнесла это стихотворение к более раннему времени, описав его так: «“белое” (без рифм), от 1942 года, за него меня причислили к “коллаборантам” – оно гражданское» (Forschungsstelle Osteuropa. 01–141 Kuznecova Galina). Цит. по: [Белобровцева, Демидова 2022: 101]. Берберова собиралась послать этот текст Кузнецовой, но в итоге не послала.

Цит. по: [Будницкий 1999: 148].

Письмо от 2 декабря 1947 года // Sophie Pregel and Vadim Rudnev Collection, 1926–1974. B. 1. F. «Berberova Nina».

См. письмо Глеба Струве Берберовой от 13 октября 1927 года: «Один знакомый, находящийся сейчас в Праге (А. фон дер Флит), просил моего брата сообщить Вам грустное для Вас известие о том, что Ваши родители этим летом арестованы – за что неизвестно; свиданий не дают». Струве также писал, что, «видимо, к весне они были выпущены (о предыдущем их аресте Вам, кажется, было известно?) и затем снова арестованы» (Gleb Struve Papers. B. 77. F. 7). С 1922 года и до первых месяцев 1941-го Берберова имела возможность переписываться с отцом и матерью, но затем, естественно, связь оборвалась (последнее письмо, написанное, видимо, ранней весной 1941 года, она получила только в июле 1943-го). Как Берберова узнала во время своей поездки в Советский Союз, ее родители оставались в блокадном Ленинграде, но в январе 1943 года решили эвакуироваться. Отец Берберовой умер от сердечного приступа, как только они сели в поезд, и его тело немедленно вынесли из вагона. Мать, несмотря на уговоры родственников, отказалась ехать дальше, и больше ее никто не видел. Берберова считала, что, скорее всего, она покончила с собой. Эту историю – со слов Берберовой – излагает в своем дневнике Юбер Ниссен (Запись от 16 декабря 1990 года в [Nyssen 1997: 119–120]).

Цит. по: [Коростелев, Дэвис 2010: 77]. Такие же надежды были, очевидно, у А. М. Ремизова и его жены. Во время оккупации Украины возобновилась их связь с единственной дочерью Натальей, жившей в Киеве. Когда Ремизов сообщил ей о смерти матери, скончавшейся в мае 1943 года, дочь стала настойчиво звать отца вернуться в Киев. Ремизов, видимо, такой возможности не исключал, но это письмо оказалось последним: Наталья Алексеевна умерла в октябре того же года. (См. подробнее [Резникова 2013: 85]).

Запись от 30 июня 1941 года в [Бунин 2006, 9: 366].

См., скажем, запись от 5 августа 1943 года: «Орел взят красными. Что будет и что есть? Бедные жители Орла…», а также запись от 11 августа 1943 года: «На войне плохо. Подходят к Харькову…» [Ростова 2016: 66, 69].

Цит. по: [Зайцев 1999–2001, 11: 157]. Примерно то же Зайцев написал М. А. Алданову 8 февраля 1945 года (Mark Aleksandrovich Aldanov Papers, 1926–1957. B. 8. Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Columbia University).

Речь идет о письме Гайто Газданова Роману Гулю, в котором он приводит разговор с Берберовой, относящийся, судя по контексту, к ранней весне 1941 года. Правда, компрометирующая Берберову фраза не была услышана Газдановым лично, а была передана с чужих слов. См. [Гуль 2001, 3: 127–128]. Вопрос об откровенно выраженном безразличии Берберовой к судьбе евреев подробно обсуждается в статье Сигги Франк, но в поисках подтверждения этому факту автор допускает курьезную ошибку. В качестве главного аргумента Франк ссылается на письмо Адамовича Бахраху, в котором была якобы такая фраза Берберовой: «…русским писателям, в сущности, нет дела до борьбы различных рас между собой» [Frank 2018: 607]. Замечу, однако, что в этом письме Адамович утверждает нечто прямо противоположное. Он пишет Бахраху, что Берберову, видимо, пытались шантажировать, сообщив, что у некоего человека находится ее письмо Адамовичу, в котором содержится эта фраза, и что письмо будет скоро опубликовано. Адамович настаивал, что ничего подобного не помнит и что, если такое письмо появится, он подаст в суд (Без даты. Предположительно середина августа 1947 года // Alexander Bacherac Papers. B. 1).