Анна Овчинникова - Друг и лейтенант Робина Гуда

А это, кажется, вот-вот должно было случиться.

Хантингдон ухватил бегинку за волосы, Мари громко закричала, раз и другой, на ее крики отозвался угрожающий ропот крестьян и негодующий вопль той женщины, которая помогала Мари урезонивать толпу. Кое-кто из руттерфордцев взялся за палки с железными наконечниками, кое-кто потянулся к оловянным кувшинам на столах.

Прижавшись боком к шершавой коре бука, знахарка закрыла глаза, но быстро распахнула их, услышав рядом яростный рев:

—  Отпусти ее, мразь!!!

Я орал на двух языках, стараясь как можно быстрей сократить расстояние между собой и Хантингдоном, и, наверное, сумел чувствительно зацепить мерзавца: граф отпустил Мари и с перекошенной физиономией развернулся ко мне.

—  Джооон!!! Бегиии!!! — Мари попыталась проскользнуть между двух коней, но ее отбросили назад.

Я и так почти бежал, только не туда, куда она хотела, и в пяти-шести шагах от Хантингдона выхватил меч.

— Ну давай, покажи, что ты храбр не только с беззащитными девушками! Боишься, трус?!

— Я не дерусь с простолюдинами, — презрительно бросил Хантингдон, но в его голосе не было особой уверенности.

— Зато я дерусь, — и я бегло прошелся по родословной графа, повторив сплетни, услышанные в прошлом году в доме шерифа.

Ага!!! Ну, вот я тебя и достал, сучий хвост!!!

Увидев, что граф Хантингдон тоже выхватил меч, Мадлен подумала — может быть, сейчас все ее беды закончатся сами собой. Если йоркширский лорд убьет сэра Гринлифа, ей уже не придется выполнять приказание госпожи Катарины... А она до сих пор сильно сомневалась, что сумеет его выполнить.

И все же... все же...

Мадлен нащупала под плащом мешочек, вытащила оттуда флакон, зажала его в руке и шаг за шагом стала продвигаться туда, где сакс и норман сошлись в смертельной схватке.

Псы-рыцари, по счастью, отвлеклись на нашу драку, и Мари удалось-таки вырваться из их круга. У меня захолонуло сердце, потому что она сразу бросилась ко мне, но тут я с огромным облегчением увидел, что мамаша Хемлок перехватила Мари и оттащила туда, где ее сразу тесно окружили другие крестьяне... Не очень надежная защита, но сейчас я был благодарен и за такую.

Еще я успел заметить, как двое деревенских мальчишек дунули к роще; авось они поторопят вольных стрелков, которые должны были сейчас уже шагать к Руттерфорду.

Я не сомневался, что убью Хантингдона, но даже сама Дева Мария не поможет мне потом справиться с дюжиной его прихлебателей, вооруженных до зубов, в кольчугах и шлемах. Хорошо еще, что сам Хантингдон не носил кольчуги, — наверное, он еще не настолько оправился от ран, чтобы таскать на себе этакую тяжесть.

И все же он неплохо действовал — для инвалида. Сам я плевать хотел на боль в ноге и в плече, ничто не могло помешать мне прикончить этого подонка!

Мы дрались, рыча английские и французские ругательства, опрокидывая попадающиеся на пути скамьи и корзины с посудой. Я старался оттеснить графа туда, где горели майские костры, подальше от руттерфордцев, следящих за нашим поединком... подальше от Мари. Пока мне это удавалось. Последний десяток ярдов Хантингдон непрерывно пятился, с трудом отражая мои удары, ни разу не сумев перейти в контратаку, и я ухмыльнулся, увидев на его лице крупные капли пота...

Но вскоре мне самому пришлось быстро вытереть мокрый лоб — потому что справа и слева от нас теперь полыхал огонь.

Мы вошли в узкое пространство между двумя кострами, и ярко-красный отсвет вспыхнул на клинке, нацеленном мне в лицо. Я отразил удар, мечи столкнулись, выбив быстрые искры.

Я был гораздо сильнее графа, но и опыт тоже кое-что значил. Его следующий выпад чуть было меня не достал, но только чуть — кончик его меча лишь полоснул меня по предплечью, когда я ушел вбок... Моя кровь с шипением брызнула на угли костра, и не успел Хантингдон восстановить равновесие, как я воткнул клинок ему в грудь по самую рукоять.

Он выронил оружие, вцепился обеими руками в торчащее из его груди лезвие, и я располосовал ему ладони, с силой выдернув меч. Моя ненависть к этому человеку угасла в тот самый миг, когда он грянулся о землю: хотя граф еще дышал, он был уже покойником... Но у меня были большие шансы вскоре присоединиться к нему: удивленные возгласы за моей спиной сменились стуком копыт.

Я обернулся, сжимая скользкую от крови рукоять меча. Дружки Хантингдона, следившие за нашей схваткой в полной уверенности, что граф прикончит «простолюдина», теперь рысили ко мне, и было ясно, что ни один из них не собирается по-рыцарски сходиться со мной в поединке на мечах. Десять тысяч мечей я бы отдал сейчас за единственный лук и за колчан, полный стрел!..

Что ж, сегодняшний день явно был днем исполнения самых заветных желаний.

Не успел я переступить через Хантингдона, готовясь к безнадежной схватке, как одна из рыцарских лошадей вдруг повалилась на бок, другая понесла, лишившись всадника, выбитого стрелой из седла, — и на краю буковой рощи появились мой крестный и Робин Локсли. У Робина было два лука: его собственный — в руках, мой — за спиной, и, выпустив еще одну стрелу, он побежал ко мне.

Вилл осыпал всадников не только стрелами, но и забористыми ругательствами; все это вместе взятое заставило почти всех рыцарей повернуть коней к новому врагу. Однако четверо продолжали двигаться в мою сторону, и я бросил меч в ножны, чтобы рвануть навстречу Робину...

Но почти сразу столкнулся с Мадлен. Я не заметил, откуда здесь взялась «колдунья из Лонжюмо»; как полагается истинной ведьме, она как будто сгустилась из воздуха и, выдернув что-то из-под плаща, швырнула в огонь...

Лишь на короткий миг я увидел ее белое испуганное лицо, а потом дым костра окрасился в ядовито-зеленый цвет, и земля исчезла у меня из-под ног... А вслед за тем исчезло все остальное.

Я падал.

Я падал в зеленую жаркую пустоту, пропахшую запахом мяты, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь и остановить свое падение.

ВОЗВРАЩЕНИЕ... И ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я ухватился за нечто взвизгнувшее и теплое, и мы вместе рухнули на ковер, украшенный двумя драконами — синим и красным.

Истошный визг ударил меня по ушам, я отпустил Мадлен, которую крепко держал за плечи... На визг француженки эхом отозвался другой, я быстро сел и разогнал ладонью рассеивающийся зеленый дым.

На нас с ужасом смотрела Матильда Деркач, зажав под мышкой толстого желтоглазого кота. Кот был угольно-черным.

Я огляделся по сторонам так, как будто попал на другую планету, а не в комнату старого фонда моего родного Питера.