Братство Астарты (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

— Найди его, Лу́ка, найди! — Трясущиеся руки Прокопия вцепились в его рукав.

— Найду, патрикий, найду. Вы только не волнуйтесь, ради бога!

Лу́ка, как мог, успокаивал Прокопия вслух, а про себя решил жестко и безжалостно: не найду — лично спалю это варварское гнездо дотла!

Темнота загудела голосами множества приближающихся людей, и в круг света влетел донельзя взбудораженный Элисун в окружении ближников.

— Комит, господин патрикий, вы должны знать! Клянусь, я здесь совершенно ни при чем! Сам не понимаю, куда он подевался!

Стоящие дыбом рыжие волосы и бешено горящие глаза говорили о том, что рэкс вендов перепуган произошедшим не меньше туринцев. У него не было ни капли сомнений, на кого спихнут вину за пропажу цезаря. Кто поверит, что он тут ни сном ни духом!

В голове Велия росло непонимание. Он видел — рэкс не врет. Тогда кто? Кто похитил Иоанна? В этих горах только две силы — империя и венды!

Лу́ка решительно шагнул к рэксу.

— Поднимай всех! Обшарить городище еще раз, дом за домом, обыскать лес вокруг. Искать любой след! Любой! — Его взгляд впился в лицо Элисуна. — Время до утра! Не найдете — ты знаешь, что будет!

Угроза подействовала на рэкса, как кадушка холодной воды. Он вдруг выпрямился и огладил торчащие вихры.

— Ты, туринец, войной нас не пугай — венды войны не боятся! Мы искали и будем искать цезаря, но не потому что боимся твоих угроз, а потому что он наш гость, а пропажа гостя — позор для венда.

Он развернулся и кивнул своим:

— Поднимайте всех, искать по всей округе!

Люди уже помчались выполнять, когда вдруг раздался удивленно-радостный крик.

— Нашли! Нашли, вот он!

Прокопий бросился бежать так быстро, что даже Велий мог бы позавидовать его реакции. Голос раздавался совсем близко и, обогнув угол дома, патрикий чуть не сшиб двух мальчишек, тыкавших пальцами в заросли травы.

— Вон он!

Прокопий не верил своим глазам: они перерыли здесь каждый сантиметр, но то, что на земле лежал цезарь, сомнений быть не могло.

— Иоанн!

Завопив во всю силу своих легких, Прокопий бросился к лежащему. Лу́ка и еще с десяток вендов кинулись помогать патрикию. Они, мешая друг другу, перевернули тело, и у всех одновременно вырвался вздох облегчения. Иоанн дышал и что-то бормотал в пьяном сне.

— Несите его в дом! — заорал Элисун, и четверка вендов, подхватив распростертое тело, потащила его к крыльцу. Прокопий беспокойно семенил следом, а Велий, притормозив, подозрительно осмотрел место. Он мог поклясться, что прошел здесь раза три, не меньше, и не заметить лежащее во весь рост тело просто не мог.

— Чертовщина какая-то, — пробурчал он вполголоса и, не найдя ответа на свои вопросы, пошел вслед за всеми.

Иоанна уложили на ту же постель, с которой он совсем недавно с таким позором вскочил. Горницу, конечно, выдраили, перину поменяли, но очнувшемуся цезарю все равно повсюду чудился кислый запах блевотины. Рядом возвышались взволнованные лица Прокопия и Лу́ки, у дверей в толпе своей родни застыл Элисун, все они что-то спрашивали, сами же отвечали, и в конце концов создавали один невообразимый гул в похмельной голове Иоанна. В этом всеобщем словоизвержении он уловил только одну приятно удивившую вещь — никто не вспоминал о его позоре.

«Моя пропажа, — подумал Иоанн, морщась от головной боли, — спасла меня от унижения».

Он еще раз взглянул на запавшие глаза своего дяди и добавил уже с присущей ему иронией: «Если не считать близкое к инфаркту состояние Прокопия и чуть не разразившуюся войну с вендами, то мое похищение имеет одни положительные последствия».

В общей какофонии лейтмотивом звучал главный вопрос: где ты был и что с тобой случилось? Иоанну совсем не хотелось рассказывать ни о странных похитителях, ни о разговоре с ними — хотя бы потому, что он сам уже начал сомневаться, а было ли все на самом деле. Поэтому, наступив на свое природное отвращение ко лжи, он впервые соврал своему единственному другу и наставнику:

— Дядя, я лишь смутно помню, как выскочил на крыльцо, упал в траву — и все. Вырубился! Очнулся, только когда вы меня растолкали.

В миг заскучавшие лица вендов наглядно показали, насколько они разочарованы. Неизвестно, чего они ожидали, но поверить в то, что человек, которого всем народом столько времени искали, оказывается, просто спал, к тому же под самым носом, было невыносимо трудно.

Жирную точку этом спектакле поставил Прокопий, неожиданно воспрявший духом. Обведя грозным взглядом собравшуюся в дверях толпу, он потребовал, чтобы все немедленно убрались и освободили покои цезаря. Маленький пухлый человечек наступал на огромных вендов, и они пятились перед ним, уступая его праву заботиться о своем государе.

«Как стая львов перед рассерженным кроликом», — умилительно подумал Иоанн о человеке, заменившим ему отца.

Захлопнув дверь, Прокопий уже не смог остановиться и продолжил командовать.

— Иоанн, вы должны поспать. А вы, Лу́ка, останетесь охранять цезаря.

И, не упустив возможности пустить шпильку, язвительно добавил:

— Надеюсь, в этот раз он у вас не пропадет!

-

Утро, как и предсказывал Велий, началось для вендов с сюрприза. Схола бронированной имперской конницы с развернутыми знаменами и значками выстроилась у городских ворот. Трубач, надувая щеки, протрубил общий сбор.

Завывшая за стеной труба подбросила похмельных воинов с лежанок, и те, кто в чем был, похватав оружие, помчались на стену.

— Тревога! — завопила с башен проспавшая стража.

— Тревога! — орали бегущие по улицам полуголые мужики.

Наблюдая с крыльца за всей этой суматохой, Лу́ка в очередной раз убедился, до какого идиотизма может довести пьянство. Всполошенные венды лезли на стены, и никому даже в голову не пришло, что ворота до сих пор открыты.

— Будь сейчас война, — ухмыльнувшись, комит покачал головой, — мои ребята уже рубили бы этих горе-вояк в капусту.

Рэкс Элисун вынырнул из-за поворота и сразу же бросился к комиту:

— Что это значит? Вроде бы все разрешилось, цезарь нашелся, к чему ваша конница под стенами города?

Лу́ка нарочито развел руками:

— А в чем дело? Отчего столько шума? Это всего лишь охрана, прибывшая для сопровождения своего господина.

Рэкс зыркнул на Велия злыми глазами.

— Сотня тяжелых катафрактов для сопровождения? Ты меня за идиота держишь, туринец?

— Откуда столько недоверия, рэкс? — Губы Велия растянулись в самой бесхитростной улыбке. — Мы же ведь не враги!

Элисун громко перевел слова комита выросшей за его спиной толпе, и та возмущенно загудела. После нервной встряски и пережитого страха теперь можно было расслабиться и выплеснуть недовольство за страх, за беготню в одних портках, за суету и бестолковость. Выплеснуть, естественно, не на себя, а на кого-нибудь другого, на того, кто заставил их это почувствовать!

Толпа вокруг длинного дома росла, и Велий, нацепив маску гордого туринца, сделал вид, что недовольство вендов — это их проблема и его не касается. В этот момент он размышлял, что сделал все правильно. Пусть ничего плохого и не случилось, но демонстрация силы «нашим друзьям» вендам совсем не повредит — пусть запомнят урок.

А вот рэкс Элисун, глядя на гомонящую толпу соплеменников, цедил про себя: «Чего галдите, поздно уже руками махать! С такой дисциплиной мы туринцам не соперники. Стража, несмотря на строгий наказ, все равно проспала, поляне вообще в наряд не вышли, а вождя ихнего до сих пор ищут, дрыхнет где-то, поди! — Он тяжело вздохнул: — Расслабились мы совсем под крылом империи. Всего два года мирной жизни, а бардак такой, словно венды отродясь меча в руках не держали!»

В толпе, заведенной своими же воплями, уже слышались крики: «Пусть туринцы убираются к демонам, мы их брони не боимся!»

Глядя на весь этот бедлам, Велий успел подумать: «Как бы дело не дошло до греха…» К счастью, заскрипела входная дверь, и комит обернулся к вышедшим на крыльцо Прокопию и Иоанну.