Джонатан Лотон - Красотка

Эдвард не мог оторвать взгляда от Вивьен. Уже который раз за эту неделю он был счастлив.

Когда они выходили из ложи, глаза Вивьен еще были полны слез. Пожилая дама в бриллиантах с воодушевлением обратилась к ней:

— Вам понравилась опера, дорогая?

Со всей искренностью, на какую она была в эти минуты способна, Вивьен ответила:

— Вы знаете, мне так понравилось, что я чуть не уписалась, вы верите?

Оценка спектакля была столь нетрадиционной, что дама глубоко задумалась над смыслом сказанного.

— Она сказала, что вообще любит Верди, — пришел даме на помощь Эдвард.

В отель они вернулись глубокой ночью. Но о сне не могло быть и речи. Вивьен и не раздевалась даже — так хотелось ей продлить этот дивный праздник.

— Мне очень понравилось, очень понравилось… — только повторяла она. — Я не могу шевельнуться…

Они сели к столу и начали играть в шахматы. Нельзя сказать, что Вивьен была классным игроком, но за эти дни названия фигур уже выучила.

— Это не королева, это ферзь, — поправил ее в очередной раз Эдвард.

«Королева» ей нравилось все-таки больше.

— Давай завтра доиграем, уже поздно, мне нужно работать, — мягко напомнил Эдвард.

— А что если ты завтра не пойдешь на работу? — пришла в голову Вивьен замечательная мысль. — Устроишь себе выходной?

— Не работать?! — ужаснулся Эдвард.

Но тут же у него возник очень веский довод в пользу праздности, и он привел его себе вслух:

— Мне же принадлежит компания, я могу сам решать.

Филипп Стаки был в конторе с утра. В ожидании Эдварда он сам с собой разыгрывал на бильярде очередную партию.

Вошла секретарша, протянула Филу бумаги.

— Вот, пожалуйста. Вам звонил мистер Луис. Он сказал, что сегодня решил устроить себе выходной.

— Решил устроить выходной? — изумился Фил.

— Я очень хочу есть, — Эдвард и Вивьен вот уже полдня гуляли по городу. Был прекрасный солнечный день, а для Эдварда это был еще и совершенно неожиданный праздник. Сегодня они поменялись ролями с Вивьен — Санта Клаусом была она. В городе, на улице, Вивьен чувствовала себя совершенно естественно. А для Эдварда это было довольно серьезное испытание. Ведь уже многие годы он «не выходил из автомобиля».

— Вон там есть закусочная. У тебя деньги есть? — весело отозвалась Вивьен.

— Деньги у меня есть, но что такое закусочная?

— Не волнуйся, тебе понравится!

Трапеза в закусочной действительно понравилась Эдварду. Во всяком случае, это было довольно любопытно. Ведь он отвык есть без того, чтобы за спиной не стоял официант.

После они решили немного отдохнуть. Со знанием дела Вивьен ловко расстелила под деревом на лужайке недалеко от людной улицы плед и усадила Эдварда. Если посещение закусочной было не столь частым, но отдаленно знакомым делом, то вот такое сидение под деревом — настоящей экзотикой. «Если бы меня видел Фил, — подумал Эдвард. — Он, наверное, взорвался бы…»

В это время Вивьен помогала ему снять туфли и носки — наступил верх блаженства… Для полного счастья не хватало только узнать, что происходит на работе. Эдвард достал трубку радиотелефона и набрал номер. Но Вивьен, не обращая внимания на протест, властно забрала трубку из его рук.

Вечером они вернулись в отель. У Эдварда хватило сил только чтобы добраться до постели. Он лег, взял книгу, но не смог прочесть ни строчки.

Вивьен вышла из ванной в изящной шелковой рубашке. Со своими золотыми пушистыми волосами она выглядела настоящей принцессой. Она была счастлива. Сегодня она смогла подарить Эдварду свой праздник. Если бы у нее хватило смелости, то она весь день пела бы для него ту музыку, которую слышала вчера и которая до сих пор звучала у нее в душе! Ей даже в голову не приходила мысль, что все это может иметь какое-то продолжение.

Она долго с нежностью смотрела на спящего Эдварда.

У нее возникло непреодолимое желание поцеловать его. Это было не чувственное стремление, а переполнявшая ее благодарность за все, что он дал ей.

Она присела на край кровати, услышала его ровное дыхание и тронула пальцем его губы. Потом наклонилась к нему, чтобы поцеловать, но не решилась, и только нежно дотронулась губами до его щеки.

Эдвард не проснулся.

Губы его были так близко, а ее нежность была так велика, что над ней уже не властны были никакие запреты.

Эдвард проснулся как от ожога, почувствовав ее губы. И уже не мог, не хотел отпустить ее…

Для них сейчас не существовало ни земли, ни неба — они были одно целое…

— Я тебя люблю… — прошептала Вивьен запретные слова.

«И я тебя люблю», — подумал Эдвард, но ничего не сказал.

Когда Вивьен вышла из спальни, Эдвард уже заканчивал завтрак.

— О чем ты думаешь, пока сидишь один?

— Я просто думал, что это будет наша последняя ночь вместе, и ты от меня избавишься, — как-то печально пошутил он. — К тому же я практически закончил все свои дела и возвращаюсь в Нью-Йорк.

Повисла пауза…

— Я бы очень хотел как-нибудь увидеть тебя!

Это были слова, которые она втайне желала услышать, но боялась даже признаться себе в этом.

— Правда?! — счастливо улыбнулась Вивьен.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Хочешь, я сниму тебе квартиру? У тебя будет машина и куча магазинов, в которых будут делать все, что ты захочешь… Только ты скажи!

Она опять была не готова.

Как страшно что-то терять в жизни хорошее! Но потеря в тысячу раз страшнее, если ты к ней не готов.

«Кит права». Глаза Вивьен погасли.

— И ты, уходя от меня, будешь оставлять деньги на тумбочке?

— Вивьен, но это будет все не так! — Эдвард не сразу понял истинный смысл слов, которые произнес.

— А как это будет? — холодно спросила Вивьен.

— Ну, во-первых, ты не будешь работать на улице.

«Какая разница! Разве в этом дело!»— кричала ее душа.

— Это лишь смена географии, — устало сказала Вивьен и вышла на балкон.

Эдвард пошел за ней, но на балкон не вышел, а как всегда остановился в дверях.

— Вивьен, чего ты хочешь? Что, по-твоему, между нами происходит?

«Чего я хочу? — думала Вивьен. Я хочу уехать отсюда, закончить школу, хочу, чтобы ты приезжал ко мне, и мы были вместе… Я не хочу быть проституткой».

— Я не знаю, — ответила Вивьен не глядя на него. — Знаешь… когда я была маленькой и плохо себя вела, мать часто запирала меня на чердаке. Я думала, что я принцесса, которую злая королева заперла в высокой башне. И вдруг появлялся прекрасный рыцарь на белом коне. И верила, что он поднимется ко мне на башню — и спасет меня…

Она повернулась к Эдварду и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

— Но никогда, ни-ко-гда! Ни разу! Когда я думала об этом, рыцарь никогда не говорил мне: «Милая, давай я сниму тебе хорошую квартиру».

Звонок телефона спас Эдварда от необходимости что-то ответить.

Ему казалось, что он делает то, чего она ждет. Оказалось, что это опять не так. Он не знал или не понимал чего-то главного — и от этого злился на себя.

— Да? — спросил он в трубку.

Это звонил Фил.

— Я должен был позвонить. Я только что разговаривал с Дэвидом Моррисом. Он хочет с тобой поговорить.

— О чем поговорить?

— По-моему, все в порядке. Все в наших руках. В комиссии у них ничего не получается. Он хочет с тобой встретиться во второй половине дня.

— Нет! — отрезал он жестко. — Если он хочет со мной встретиться, я не буду ждать. Если хочет встретиться — пусть встречается в первой половине дня. До свидания! — он бросил трубку, не дожидаясь ответа.

Фил наконец-то узнал прежнего Эдварда.

Эдвард подошел к Вивьен.

— Мне нужно идти. Я хочу, чтобы ты поняла. Все, что я сказал — это все. Все, на что я способен сейчас. Для меня это и так очень большой шаг.

В этой ситуации Эдвард не мог найти выхода. У него не хватало решимости — и он это ясно осознал.

— Да, я знаю, — сказала Вивьен и машинально поправила ему галстук. — И вообще, это очень хорошее предложение для такой девушки, как я.

— Я никогда не обращался с тобой, как с проституткой! — воскликнул Эдвард и вышел.

— Ты только что это сделал, — с горечью сказала Вивьен.

Кит Де Лука добралась до отеля только в субботу.

Вивьен была еще под впечатлением от разговора с Эдвардом, когда зазвонил телефон, и она услышала голос Барни Томпсона, управляющего отелем:

— Это Барни Томпсон, мисс Вивьен. Вы не можете спуститься? Здесь с вами хотят поговорить. Она говорит, что ее зовут мисс Де Лука.

Кит стояла у стойки администратора, ловила на себе удивленные взгляды — и от этого держалась еще более развязно.

— Да! Дай, я сама с ней поговорю, — выхватила она трубку у Барни.

— Эй, Вив! — заорала она в трубку. — Милая, спустись-ка. А то этот фараон меня не пропускает…