День отца (СИ) - Лабрус Елена

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И я его нашёл, её второй номер. Нажал «вызов».

В её кармане раздалась телефонная трель.

— Привет! Это всё ещё я, — сидя у меня на коленях, ответила Славка. — Снова я, Рим.

— Я перезванивал, но номер был недоступен, — опустил я руку с телефоном. — Хотя ведь сразу подумал, что это ты.

— Я испугалась и его отключила. Испугалась, что твоя жизнь настолько изменилась, что мне не найдётся в ней места. А я не имею больше права настаивать. Пусть я даже не узнала тебя с бородой. Пусть катастрофически теряла память. Ты бы стал последним, кого я забыла. В моей жизни, в моём сердце, в моей памяти ты — был. Всегда.

— Надеюсь, с моей фотографией ты не говорила? — улыбнулся я.

Разговоры мы вели трудные, сложные, грузовые. Но разговоры разговорами, а она ёрзала на моих коленях. И всё, чего я сейчас хотел — это срочно перевести наше общение в другую плоскость. Горизонтальную. А потом можно и продолжить, если будет желание поговорить…

Я встал, подхватив её на руки.

— Не знаю на счёт разных путей, которыми можно двигаться, но точно знаю, что детей всё ещё делают старым дедовским способом. Если они нам нужны, а в твоих планах, я помню, был такой пункт, то предлагаю не откладывать на завтра.

— Боишься, что завтра я передумаю и сбегу? — болтала она ногами, пока я нёс её к дому.

— О, нет! И не мечтай. Я тоже выучил этот урок. Больше я тебя ни за что не отпущу.

хорош тут причитать и плакать

помилуй дескать и спаси

тебе господь любовь доверил

неси

— Рим!

Детский визг со стороны бассейна, музыка, смех, шум заглушали её голос, но я сначала словно почувствовал, что она меня потеряла, а потом прочитал по губам, что зовёт.

— Я здесь, здесь, — вырос я у неё на пути, пробежав половину сада. — Чего хочет моя принцесса?

— Твоя принцесса хочет к папе, — вручила мне Славка дочь. — А твоя королева узнать есть ещё бумажные тарелки, и ты купил любимую Лёшкину газировку?

— Давай я это сам улажу. Мы уладим, да, Есень? — подмигнул я малышке, и она радостно улыбнулась, показывая свой первый зуб.

— Нет, Рим, вы идите к гостям, — заботливо подтянула Славка хвостик у Есении на макушке. — Просто скажи мне где искать, я сама принесу.

— Кажется, в кладовой, рядом с твоей водой.

— Спасибо! — чмокнула она меня в щёку и побежала в дом.

Мы поженились со Славкой тихо, можно сказать, тайком, без торжественной церемонии, без гостей. Просто пошли и расписались. А потом просто поставили всех в известность. И никто нас не осудил.

Это было больше года назад.

А сегодня всех друзей, близких и знакомых, мы собрали у себя, чтобы отпраздновать день, который вроде не почитался за праздник, но Славка сказала пусть это будет нашей традицией и всех пригласила на День отца.

Третье воскресенье июня.

Белыми облачками цвели по саду одуванчики, на радость детей, что устроили из них салют. «Разбитое сердце» нарядно покачивало розовыми гроздями. Фиолетовым морями цвели ирисы. Пьянящим ароматом наполняли летний воздух пионы. А я раньше и не замечал, что люблю цветы.

Но в этом саду, где накрыли большой стол, мне нравилось всё: цветы, батут, шатёр, мангал.

Батут, что тоже надули для детей, сейчас стоял пустой. Лёшка, сын Хирурга Толик, Вика, Оля — все резвились в бассейне.

А вот шатёр, что поставили в тени для «взрослых» не пустовал: там сидели отец, тёть Зина, Надежда Сергеевна и её наглый кот, тот самый, которого она притащила с помойки, ждал, не прилетит ли в его сторону воланчик: Катя с Янкой играли в бадминтон.

— Римушка, вам со Славушкой помочь? — спросила Славкина мама и протянула руки к внучке. — Есенечка, иди к бабушке.

Та посмотрела на неё хитрыми васильковыми, как у мамы, глазёнками и отвернулась ко мне.

— Мы справимся. Отдыхайте, — прижал я к себе дочь.

Младенцы пахнут счастьем. Теперь я точно знал, что им невозможно надышаться. И вдохнул этот запах так глубоко, что закружилась голова.

Этот день пах счастьем.

Вся наша жизнь с рождением нашей малышки теперь была сплошным счастьем. Порой бессонным, порой капризным, но ни с чем ни сравнимым, самым настоящим, долгожданным счастьем.

Как полководец, осмотрев поле сражения, что сегодня напоминал наш дом, я пошёл к мангалу.

Мангал разжигали Рейман с Князевым. Ира Рейман с Натальей (Князевой, во всех смыслах) надевали мясо на шампуры. Я покосился на Олега: а всё же я не ошибся — наш красавец, модель, и просто адвокат остановился в поисках той самой и глаз не сводил со своей Наташки. И стоял не один.

— А кто это у нас тут такой сонный? — я наклонился к Конфетке, пухлой щёчкой, лежащей на плече у папы. Стефания подняла голову, встрепенулась и улыбнулась Есении, предъявив целых рот зубов. Она стала такой большой и ещё больше похожа на папу.

А Есения… Есения была удивительно похожа на Стефанию в её полгода, такая же пухленькая, вредненькая, а ещё она так важно сидела у меня на руках, словно говоря всем: «Это мой папа!», что это было моим любимым занятием — носить её на руках.

— Ма! — радостно потянула Стешка ручонки к маме.

Яна с Катей, сложив ракетки, взмокшие и запыхавшиеся, шли к нам.

— Пошли с нами купаться? — забрав у Ромы ребёнка, она потрясла за руку Есению, но та снова гордо отвернулась ко мне.

— У нас период отрицания, — улыбнулся я, когда Есенька спряталась от всех, ткнувшись в мою шею. — Мы на всё говорим: нет.

 Яна улыбнулась и посмотрела на Стефанию. Ровно год назад ей было столько же.

— Знакомо, — улыбнулась она и повернулась к мужу. — Ром, добавь тёплой воды в детский бассейн, она наверно уже остыла.

— Я помогу, — подскочила Янкина мама, Стешкина бабушка, закидывая на плечо полотенце.

Яна пошла за ней следом. Из троих девочек ей было тяжелее всех. И сейчас, глянув на Стешку, её глаза снова покраснели. Но сейчас, спустя год, она уже плакала не так часто. Удивительно, но они не только с нами, но и между собой дружили: Яна, Оля, Вика.

С ними до сих пор работал психолог, а Таня Ваганова, писатель и жена Хирурга, по просьбе родителей, да и самих девочек написала книгу.

— Как дела? — подошли мы с Есенией к ней.

— И не пытайся ничего у меня выведать, — как всегда делала она какие-то пометки в телефоне. — Всё прочитаешь. Книга вот-вот поступит в продажу.

— Я надеюсь, ты её подпишешь для меня?

— Обязательно. Но прочитаешь сам. Ничего не скажу. — Она оглянулась: — А где Мент?

— А где твой муж, спросить не хочешь? — оглянулся и я, ища глазами обоих.

— Ваганов пошёл в машину за гитарой, — ответила она. — А вот Мент…

Я тоже его не увидел и пошёл в дом.

— У тебя всё в порядке, Слав? — нашёл я жену кухне. Мент был с ней.

— Всё хорошо, — улыбнулась она нам с Сенькой. — Спрашивала у Кирилла про Алёнку.

— И как она? — пересадив на другую руку дочь, я помог жене поставить на поднос тарелку с закусками.

Мент, увидев, что радом с вином лежит штопор, стал открывать бутылку:

— Пока трудно. Но мы с Катей забираем её каждые выходные. На этих возили их с Лёшкой в парк, катались на кораблике. Надеюсь, обвыкнется и тогда совсем заберём её из детдома. В общем, пока ничего не загадываем. Там видно будет, — подхватил он поднос. — Это куда?

— На большой стол, — ответила Слава.

— А вино? — посмотрел он на этикетку открытой бутылки.

— Это в шатёр, нашим «старичкам», — Славка положила руку на мою, заставив меня задержаться, когда Мент ушёл.

Заглянула в глаза. Обняла нас обоих с Есенькой.

Для нас это был особый день. Ровно год назад в третье воскресенье июня она тоже остановила меня в кухне...

Я знал, что она хочет сказать. Знал, потому что она словно светилась изнутри. По счастливым слезам, что иногда блестели в её глазах. Но ждал, когда она сама скажет.