Захар Прилепин - Не чужая смута. Один день – один год (сборник)

Я не вижу мирного пути, я в это не верю. Потому что слишком далеко зашла фашизация, плюс это прямая заточка против Российской Федерации, и рано или поздно придется её использовать…

Есть у вас один сочинитель, не очень сильный, но, тем не менее — и он попал в такую интересную ситуацию. Он мальчиком молодым был в штабе у Навального и одновременно был у националистов, и умудрился написать книжку “Куда ведёт Украину свобода Тягныбока?”. Она пережила три или четыре переиздания, маленькая такая книжка. Он нам не единомышленник ни разу, но он интересен тем, что считает себя научным деятелем.

И он начал с того, что, прочитав за двенадцать лет все газеты и журналы, изданные “правыми” организациями на Украине, препарировал, как лягушку, украинский национализм. Его “Свобода” приговорила к смерти, Навальный выгнал из штаба, а коммунисты прокляли за пропаганду “правых” идей.

Он везде попал впросак, хотя всего-навсего постарался быть безэмоциональным. В итоге он сделал парадоксальный вывод: если убрать юдофобию и русофобию, причём в основном русофобию, то весь этот украинский правый конструктор разваливается. Его нет, то есть он становится неоднородной кучей маргиналов, которые друг друга съедят.

У них всё рушится к чёртовой матери, и один из доводов я приведу: украинских националистов всех изгнали из европейского правого интернационала потому, что это единственные белые “правые”, которые готовы сотрудничать с мусульманами против русских.

Поэтому здесь всё предопределено.

Это только начало и путь к финалу неблизкий.

Украина живёт в зазеркалье. У неё отдельная история мира. Вы за неё не переживайте, она сама себя грохнет, а вот нам надо спастись».

Пургин — это прямое свидетельство того, что всё, чем здесь занимались девяностые и «нулевые» Дугин, Проханов, Лимонов, — это всерьёз.

Всё это «евразийство», вся эта «Другая Россия», весь этот синтез «правого» и «левого».

У нас многие думали, что всё это — позапрошлый век, что это забавы городских сумасшедших и политических маргиналов. А потом вдруг выяснилось, что всё это работает и неожиданно оживает с такой силой, что не только отдельная Украина заваливается набок — но всё человечество начинает резонировать.

Журналистка Ксения Собчак интересуется в Твиттере: «Кто же устраивает этот адский военный туризм Кобзону, Скляру и актёру Пореченкову?»

Я так понимаю, вопрос заключается в том: есть ли длинная рука Кремля за всеми этими историями.

За всех не скажу (хотя подозреваю, что и в случае Кобзона и Пореченкова — это личная инициатива) — а вот Скляр приехал сюда следующим образом.

Мы с ним встретились в Москве, практически случайно.

Я говорю:

— Саш, я еду в Луганск, везу гуманитарку, поедешь выступить?

Он тут же:

— Да!

Вот так делается «адский военный туризм».

Я заехал в Луганск, осмотрелся, потом вернулся и встретил Скляра — перевёз через границу и привёз в Луганск, где он отыграл пять концертов за два дня.

Если какие-то известные исполнители хотят «адского военного туризма» — могу устроить.

…В Луганске общаюсь с одним специалистом.

Он говорит:

— Ты что, на своей машине приехал?

Я говорю:

— Ну да, а на чьей же.

— Ну ты же договорился «там»? — и показывает пальцем вверх. — Тебя же кто-то прикрывает.

— Да нет, никто не прикрывает. Взял и заехал. На своей удобней — ни от кого не зависишь — еду куда хочу.

Он смотрит на меня и пытается понять: отморозок я или разыгрываю его.

Решил, что разыгрываю.

Он засмеялся, хлопнул меня по плечу:

— Ладно, ладно, понял я всё.

Автоинспекции здесь нет совсем на дорогах.

Очень удобно. На блокпостах стоят приветливые ребята, которые просто проверяют документы. Никаких особых пропусков не надо.

На днях российские журналисты в Донецке проехали наш блокпост и оказались на следующем блокпосту — уже украинском. Их отпустили обратно. Нехотя, но отпустили. Мы тоже вчера чуть так не выехали в ту сторону. Не уверен, что нас бы отпустили — у меня в машине сидели два ополченца.

Недавно праздновали двухсотлетний юбилей Лермонтова — я ещё в Чечне, в девяностые, заметил, что русские поэты перестали ездить на войну, традиция Лермонтова, Гумилёва, Тихонова и Симонова словно бы прервалась.

Молодая русская поэзия свелась к частному лирическому высказыванию («я поранил палец, видите — болит»). Представить поэта, который напишет «Полтаву», «Двенадцать», «Пугачёва» или «Хорошо», — невозможно. Поэт утратил длинное дыхание, его дыхалки — только до курилки дойти хватает.

Люди не помнят современных стихов не потому, что стихи стали плохими (много прекрасных стихов пишется, очень много), — а потому, что эти стихи, в целом, мало кого касаются, кроме самого сочинителя.

Молодые поэты всё реже мыслят масштабами державными, национальными, имперскими — хотя ещё Бродский продолжал эту традицию — в том числе через Ахматову и Цватаеву, Пастернака и Мандельштама.

По сути, то, что наблюдалось в Чечне (отсутствие поэтов и поэтических рефлексий по поводу этой трагедии), — наблюдается и в Новороссии. Сложно представить младого поэта, который туда доберётся. Современные российские поэты нового поколения всё больше стремятся в Киев.

Зато Новороссия может дать нам нового поэта.

В середине ноября Порошенко объявил о желании мира. Он не желает, чтоб кто-нибудь кое-где у нас порой разжигал третью мировую. Кого же он имеет в виду?

На первый взгляд, может показаться, что Порошенко понадобилось немногим меньше полугода, чтоб дойти до мысли о мире.

На самом деле ему понадобилась всего неделя. Последняя неделя.

В конце октября украинцы, понукаемые своими советниками из-за кордона, решили устроить блицкриг. Решить проблему сепаратизма раз и навсегда.

Это в любом случае было безумием. По самым внешним прикидкам, в Донецке стоит до десяти тысяч ополченцев — большинство обстрелянные ребята с безупречным боевым опытом, и в Луганске ещё тысяч пять.

Там из каждого дома и в Донецке, и в Луганске можно устроить сталинградский дом Павлова — а украинские подразделения это, как ни крути, не Красная армия под Сталинградом.

Но советники… советники настоятельно советовали Порошенко устроить ад и фейерверк.

Кряхтя и всё проклиная, Порошенко дал приказ частям собраться в указанном месте, расставить свои гаубицы и развернуть знамёна.

Наступление должно было начаться в районе 7 ноября. В Киеве, как мы заметили, имеют слабость всякий раз приурочивать очередной блицкриг к какой-нибудь дате, важной для москалей.

Но тут случилось непредвиденное. Которое, впрочем, можно было предвидеть.

В первые дни ноября ополченцы вырыли из-под земли некоторое количество «Градов». Ну, или не ополченцы и не вырыли. Колонны шли в город с завидным постоянством.

Энное количество артиллерии и бронетехники заняли позиции ровно напротив украинских позиций.

И. Накануне. Запланированного. Блицкрига…

…Началась тотальная бомбёжка украинских позиций. Их бомбили непрестанно два дня и местами срыли там всё на два метра в глубину.

Киев предпринял судорожные попытки (две или три) совершить танковые атаки в разных местах (где не бомбили) под Донецком и под Луганском — но и они закончились ничем. (Одну из атак отбило подразделение «Интербригад» — проще говоря: нацболы.)

И тут, наконец, Порошенко произнёс ключевые слова: нужен мир, третья мировая не нужна. Кто бы спорил.

…Вся вышеописанная ситуация важна чем.

Планета сегодня устроена так, что могут случиться наиважнейшие события, и о них нам никто не расскажет.

Вот они случились — и тишина.

Киев не расскажет, потому что у них произошёл облом и блицкриг провалился.

Москва не расскажет, потому что она тут вообще ни при чём: какой блицкриг? Вы что? Мы ничего об этом не знаем.

Украинские солдаты не расскажут об этом, потому что их Родина об этом не спрашивает. Но когда я общался с украинскими пленными, взятыми на мариупольском направлении — в то ещё, прошлое наступление, когда некие «вежливые люди» прошли за пару суток двести километров, как сквозь масло, — пленные говорили мужественно, откровенно и просто: мы не видели никакого противника — русские бомбят так, что не остаётся вообще ничего ни от каких укреплений: когда русские приходят — нас уже нет.

США не расскажут, потому что у них тоже постоянный облом с этим Порошенко.

Ополченцы тоже не расскажут. У них своих забот хватает. Да и вообще они не очень разговорчивы.

В итоге вся эта история — её как бы и не было.

А если б случился блицкриг, что было бы, ой! Киев доложился бы всему миру, как они разметали российских федералов, чеченский воздушный флот и спецназ ВДВ. Европа вздохнула бы о разнесённом в пух и прах Донецке и констатировала: силы сепаратистов побеждены государственными войсками в рамках АТО, допущен ряд военных нарушений, мы обязательно их расследуем.