Лев Савров - Ах, эта Африка!

Эдик стартовал резко и стремительно.

— Ну ты даешь! — сказал я.

— Я мою керосинку могу посадить на плоскую крышу дома! — прокричал он в ответ.

— Если ветра не будет, — добавил Анатолий.

Самолет лег в короткий вираж, и последнее, что я увидел на аэродроме, — наша, бывшая наша, машина въехала капотом в угол хибары, рассыпая в крошки стекла фар. Я никогда не сказал Ришко об этом.

По случаю благополучного возвращения вечером устроили небольшой мальчишник в Ришкином доме. Обстановка общего веселья в конце концов подействовала и на Ришко, который весьма удачно изображал мои «героические» действия. Просидели почти до утра. Заодно договорились с пилотами, что они через две недели подбросят нас с Виктором на северо-восток страны, где в одном живописном месте работал наш друг Борис: мы хотели погостить у него во время весенних каникул.

Закончился триместр. Мы упаковали чемоданы и, отдав своих зверей на сохранение Ришко, полетели в гости. Шестичасовой перелет с двумя промежуточными посадками получился жутким кошмаром. Самолетик так болтало, что во время остановок не только мы, но и Анатолий вываливались все втроем на волю, ложились под крыло и молчали.

— Слабаки вы, герои! — смеялся Эдик, откупоривая очередную банку пива.

Через два года я с изумлением узнал от друзей, что сразу после возвращения из Африки Эдик по состоянию здоровья был списан из летного состава.

У калитки засигналил автомобиль.

— Кто-то из самых деликатных пожаловал? — ехидно осведомился Виктор.

— Не суетись на крыльце, старик, — отозвался Борис, распрямляя высоко вздернутые, как у кузнечика перед прыжком, колени. — Сигнал-то чужой, я тут все наши средства передвижения по голосам знаю.

— Вот мы тебя сейчас на слове и поймаем! — воскликнул я, вскакивая и двигаясь за ним через маленькую гостиную к «парадной» двери.

Сзади затопал Виктор. На улице стоял фургон марки «пежо» — отличная машина для дальних поездок. Открылась водительская дверь, и из-за руля выбрался невысокий худощавый человек, в котором мы тотчас же признали В. Н. — советского генерального консула в этой стране.

— Какой сюрприз! Главный приехал, что-нибудь привез, бляха-муха! — заорал Борис. — Добро пожаловать в нашу компанию!

— Здравствуй, здравствуй, Боря. Конечно, привез, ты же у нас здесь один, как сирота, нам нельзя тебя забывать. А, и друзья-разбойники тоже прибыли! Вот и хорошо, а то мне до вас этим автомобилем не добраться, к вам приехать — трактор нужен. Ну, здравствуйте!

Генерального мы все очень уважали. Он выдерживал великие баталии с посольской бухгалтерией из-за оформления командировок для объезда периферийных точек. На его обещания можно было положиться, и мы обычно загружали его множеством поручений.

— Я вам книжечек привез, продуктов дефицитных, у нас недавно выписка была, небось, селедочки хотите? — говорил В. Н., открывая заднюю дверцу фургона.

— А пивка чешского нет? — умильно проворковал Виктор.

— Есть, есть несколько баночек, приберег для Робинзона (это про Бориса) и для вас.

Хороший вечерок у нас получился, газеты наши свежие недельной давности почитали, столичные новости узнали, закусили пиво сельдью атлантической и славно поболтали о том о сем…

— А в заповедник завтра поедем? — вспомнил Виктор перед сном.

— А как же, — ответил В. Н., — только я — старый склеротик — плавки забыл.

— Не страшно: у меня есть запасные, — вклинился Борис.

— Ага, — сказал я, — из нижней половины обрезанных шевиотовых штанов.

— Ну да, бляха-муха, я из тех штанин наволочки для гостевых подушек сделал, специально вам с Виктором. Кстати, пора спать, если не хотите завтра по жаре маяться.

Встав пораньше и быстро позавтракав, мы бодро загрузились в консульский фургон и двинулись к заповеднику, до которого предстояло ехать около ста километров по проселку. Спустя три часа, насквозь пропыленные, несмотря на поднятые стекла, мы добрались до цели. Заповедник, единственный в стране, славился двумя достопримечательностями — минеральной радоновой рекой и слонами.

— Ну, куда сначала, купаться или к слонам? — спросил В. Н., остановившись на развилке.

— К слонам, к слонам! — дружно закричала наша братия.

— Тогда налево.

Грунтовка вилась по джунглям, спускаясь в долину реки. Все заповедное зверье во время сухого сезона околачивалось возле этой водной артерии, где и курице-то было по колено, хотя до великой реки и озер было рукой подать, да уж к тому времени африканская фауна хорошо знала опасность человеческой цивилизации, и ее силой нельзя было затащить в заселенные места, границу заповедника животные и птицы знали наизусть.

Песчаная дорожка вывела нас на небольшую поляну, ограниченную слева стеной леса, справа — речкой. За нею на заливном лугу и паслось слоновье стадо, большое — голов в сто, я раньше и не видел столько слонов вместе. Величественные бугроподобные самцы сразу подняли головы и застыли, оттопырив уши.

— Во, уставились, — нервно сказал Виктор.

— Ничего, ничего, они к машинам привыкли, я же здесь почти каждую неделю бываю, — ответил Борис.

— На привычку есть отвычка, — заметил Виктор, — В. Н., вы движок не выключайте все-таки.

— Да знаю я, знаю, не впервой, — отозвался В. Н., выскальзывая из-за руля.

Борис уже успел покинуть свое правое переднее место и оказался снаружи. Виктор, кряхтя, начал тоже пристраиваться рядом с ним. Я вылез последним, мне нужно было еще обойти автомобиль. Огибая его, я уловил боковым зрением какое-то неотчетливое движение в джунглях, глянул повнимательнее — и мне стало неуютно: шагах в пятнадцати за кустами торчал лоб огромного слона, за ним угадывалось еще несколько животных поменьше.

— Внимание, ребята, мы меж двух огней, — сказал я деланно небрежно, — сзади в лесу ждет веселая семейка.

— Не дрейфь, они тут смирные, — засмеялся Борис, — посмотри лучше, какие забавные малыши там играют.

Действительно, несколько крошек — размером с хорошего бычка, но только по колено своим мамашам — затеяли веселую возню. Мы припали к видоискателям. Наверное, фоторужье консула, фотоаппараты Бориса и Виктора и мой киноаппарат производили достаточно громкий и непривычный шум, к тому же мы возбужденно переговаривались.

Сзади вдруг раздался треск ломающихся веток и стволов. Я оглянулся и обомлел: как живой танк, громадина самец накатывался на нас из чащи, разрывая грудью кусты, будто паутину, и резко трубя. Он уже легко преодолел половину разделявшего нас с ним расстояния.