Мария Метлицкая - Советы мудрой свекрови. О детях, мужьях и не только…

– Катя, а вы себя тогда жалели?

– Конечно, – спокойно ответила она. – Были минуты, когда жалела, когда спрашивала себя, за что нам с Игорьком такое. Но о том, что он у меня есть, не пожалела ни разу, правда.

– А сравнивали сына с другими детьми? Со здоровыми крепышами-бутузами?

– Пожалуй, нет. Я вообще никогда никому не завидую, боюсь накликать беду. У каждого своя жизнь, своя судьба. Я судьбе благодарна за Игоря: то, что нас не убивает, делает сильнее. А что муж ушел, так я тогда так Игорьком была занята, что восприняла это как под наркозом. И не жалею – если бы не тогда он нас предал, то позже. И не виню его – если он счастлив, то и ладно. От моей ситуации никто не застрахован, не дай бог, конечно, но все-таки хочу дать совет. Умейте радоваться мелочам. С утра солнце – уже радость. Ребенок улыбнулся – еще большая радость. Не ждите какого-то абсолютного, всеобъемлющего счастья. Я и не знаю, бывает ли такое. Надо найти соломинку, чтобы уцепиться, чтобы она помогла выкарабкаться. Это может быть что угодно – слово, взгляд, ощущение.

Однажды, в самое трудное время, когда Игорек был совсем маленький, когда врачи то давали надежду, то безжалостно отбирали ее, я пошла в салон. Мне хотелось изменить прическу, сделать короткую стрижку. Мастер долго не соглашалась меня «обкорнать» – у меня были длинные вьющиеся волосы. Но я настаивала, и она сделала мне стрижку. И когда я посмотрелась в зеркало, то увидела совсем другого человека – все-таки короткая стрижка молодит. И женщины, которые сидели в креслах других мастеров, мне зааплодировали. Знаете, я почувствовала себя человеком, словно вырвалась из кокона постоянного горя, страха, усталости. Конечно, прошло еще много месяцев, прежде чем врачи сняли все страшные диагнозы и я смогла выдохнуть. Но это ощущение, когда я стояла перед зеркалом, из которого на меня смотрела помолодевшая, стильная девушка с задорной стрижкой, а все аплодировали, словно звезде, я сохранила. И оно мне очень помогло.

Не форсируй и не сравнивай!

Но не все матери такие мудрые, как Катя, не все понимают, что всему свое время и не надо торопить естественный ход событий. Многие, особенно матери грудных младенцев, живут от одного успеха малыша до другого. И отсутствие этого успеха воспринимают как драму. Сначала они ждут, когда он начнет сам переворачиваться, потом им кажется, что вот уж когда он сядет, жизнь явно изменится к лучшему. Потом считают месяцы до первых шагов и так далее. И есть очень большой соблазн «помочь» матушке-природе; не сидит сам – посадим, обложим подушками, будет сидеть как миленький! Не стоит – поставим, не ходит… Ну и так далее, ты меня понимаешь.

Когда ребенок уже, слава богу, перевернулся, сел, пошел, побежал и даже убежал, нетерпеливые мамаши начинают переживать, что соседский Ванечка уже читает басни Крылова (сказки Андерсена, рассказы Носова, романы Кафки в оригинале – нужное подчеркнуть), а еще ходит на карате, у него юношеский разряд по шахматам. А наш и читать сам не умеет, и спортом не занимается, и в шахматы не играет, и о Кафке не слыхал. И как жить?

Знаешь, нет ничего хуже, как сравнивать собственного ребенка со всякими Ванечками и капать ему на мозг, что все его одноклассники вместе и каждый в отдельности способнее, талантливее, чем он. Самый верный путь к взращиванию комплексов. Представь, что муж тебе рассказывает, что Марья Ивановна с работы печет пироги в сто раз лучше, чем ты, жена его сослуживца вяжет крючком и на спицах, умеет делать тайский массаж, а еще сделала карьеру и ездит в «Мерседесе» с водителем и так далее. Приятно? Вот то-то!

Прежде чем что-то получить, надо вложить. Если ты не занималась ребенком, не учила его читать, не читала ему вслух – с чего он будет таким же развитым, как соседский, которому и читали, и на развивающие занятия которого водили, и сил, времени и денег на образование не жалели.

Так что совет один – вкладывай потихоньку и терпеливо жди, когда количество перейдет в качество. В принципе, закон диалектики должен сработать.

А еще житейский закон – когда тебе рассказывают про Ванечек, Петечек и Васечек, которые блещут невероятными талантами, дели на два, а лучше на пять. Так всем будет спокойнее.

А лучше последовать совету врача из анекдота. Пожилой мужчина приходит к доктору и говорит:

– Сосед – мой ровесник, говорит, что в постели еще ого-го-го. А у меня и близко ничего подобного нет. Доктор, можно что-то сделать?

– Можно, – отвечает доктор. – Вы тоже говорите.

Так вот ничего не мешает вам при встрече рассказать Ванечкиной маме, что ваш тоже читает басни. Только не Крылова, а Лафонтена. На языке оригинала. Пусть озадачится.

Задави в себе Макаренко. А заодно Песталоцци, Сухомлинского и прочих великих педагогов. В ходе одного психологического эксперимента трех– и четырехлетним детям вешали на шею диктофоны и записывали все, что им говорили в течение дня. Изучив записи, ученые обнаружили: 85 процентов из всего, что взрослые говорили детям, составляли запреты («нельзя», «не делай так») или упреки («плохо себя ведешь», «не слушаешься» и т. д.). Хочешь партнерских отношений с ребенком – не учи, а общайся. Постарайся говорить с ним на равных. Хочет сын или дочь тебе что-то рассказать, поделиться своими переживаниями, слушай внимательно. Когда подруга рассказывает тебе о том, что муж сделал что-то не то, свекровь какой-то фортель выкинула, ты же не перебиваешь репликами: «Это потому, что ты не съела кашу» или «Это потому, что ты поступаешь не так, как я тебе советовала». Нет, ты внимательно выслушиваешь или, если и своих забот выше крыши, делаешь вид, что выслушиваешь, сочувствуешь и даешь советы.

Многие мамаши считают, что любой разговор с ребенком надо использовать, чтобы поклевать его неокрепший мозг. А потом удивляются, что дети перестают им что-либо рассказывать. Хотя, как и в любом деле, здесь должна быть мера.

У Мити, одноклассника моего сына, были на редкость молодые мама и папа. Родили они его, когда оба учились в выпускном классе, при этом родители и с той, и с другой стороны отнеслись к этому весьма лояльно, не как к катастрофе. Мальчик рос в атмосфере безоговорочной любви и, я бы даже сказала, поклонения. На него не могли надышаться мама, папа, бабушки, дедушки (их было больше двух, потому что одна из бабушек с завидной для ее преклонного возраста регулярностью выходила замуж, но с прежними мужьями отношения сохраняла, им было разрешено любить Митеньку).

Явление его матери на родительское собрание было всегда событием из ряда вон. Ну представьте: затюканные после работы или трудовых подвигов у плиты мамаши явились как на заклание – выслушать, какие у них нерадивые, ленивые чада. Сидят, сгорбившись, за партами, куда деть ноги – непонятно, читать или играть на телефоне – неловко, слушать – никаких сил нет. И вот минут через сорок после начала, когда математичка уже рассказала, как все плохо, а литераторша только начала, открывается дверь и появляется она – мимолетное виденье. Гений чистой, я бы даже сказала незамутненной, красоты. С йоркширским терьером под мышкой. Бантик у терьера на голове – в тон безупречному маникюру на длинных холеных пальцах его хозяйки. Терьер дрожит от страха. Его нервозность передается немногочисленным папам – они тоже начинают трепетать. И чем очевиднее трепет пап, тем больше негодование мам. Митиной маме, однако, и на пап, и на мам было начхать. Равно как на русичку и математичку. Она пришла, чтобы показать себя – задача на людей посмотреть не ставилась. А еще ей было важно рассказать всем присутствующим о Мите – самом умном, самом красивом, самом-самом-самом. Меня эта дама, конечно, раздражала, впрочем, как и большинство родителей. Но надо было отдать ей должное: можно было поучиться ее уверенности в том, что лучше ее ребенка не бывает, ее абсолютной готовности принимать его со всеми недостатками (а их, поверьте, было достаточно – мальчишка рос избалованным), искренне интересоваться его жизнью и повышать его и без того вздернутую до небес самооценку.

Митя бывал у нас в гостях и охотно рассказывал о родителях: о папе – удачливом бизнесмене, о маме – умнице и красавице. Но не это меня поражало, а степень откровенности в отношениях Мити и его родителей. Так, он поведал мне, что мама и папа очень хотят ребенка, предпринимают для этого массу усилий, но у них «ничего не получается». Я считаю – и не без оснований, – что у меня с сыном дружеские отношения. И он наверняка понимает, что его не нашли в капусте. Но обсуждать с собственным ребенком свою интимную жизнь – по-моему, это слишком. И при всем демократизме отношений родителей с детьми должна быть черта, за которую не следует переходить.

И история Мити и его родителей – тому подтверждение.

В выпускном классе Митя, который отличался необычайной любвеобильностью и всегда нравился девочкам, привел очередную «любовь всей своей жизни» домой и заявил родителям, что либо девочка теперь живет с ними, либо он переселяется к ней в общежитие. Конечно, мама и папа и мысли не могли допустить, чтобы отпустить кровиночку в общагу. Так что пришлось им буквально удочерить Кристину, которая приехала из Сургута в Москву «учиться на библиотекаря». Очевидно, это были не лучшие месяцы в жизни Митиной семьи. Бабушки с дедушками тоже нервничали, и даже йорк стал чаще дрожать. Сами понимаете – чужой человек в доме, мальчику бы к выпускным и вступительным готовиться, а он в облаках витает, играет в африканскую страсть и молодую семью. А что тут скажешь? Они ведь друзья! А друзей не повоспитываешь, а наоборот – по первому требованию дашь ключ от пустой квартиры, чтобы поспособствовать устройству личной жизни.